В голове крутилось одно лишь слово.

Олдридж. Олдридж. Олдридж.

Водителю пришлось перегородить дорогу, чтобы высадить Мигеля у его дома. Парень смотрел, как отъезжало такси, перевел взгляд на темные окна квартиры, а потом развернулся и зашагал к переулку, а следом и к двери Олдриджа.

Он постучал и стал ждать.

Дверь распахнул взъерошенный Олдридж. Казалось, тот мало спал и весь день проводил рукой по волосам.

Забывшись, Мигель бросил сумку и стиснул Олдриджа в объятиях. Тело в его руках напряглось.

«Ох, блин. Какой же я дурак. Как я мог забыть, что он ненавидит...»

Олдридж ответно его обнял.

— Слава богу, — проговорил мужчина. — Ты наконец-то приехал. 

Воскресенье, 5 января

Дом Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

Олдридж поднял сумку Мигеля и втянул того в дом.

— Заходи. Там холодно, — он подумал, но не стал добавлять, что «кто-то мог его увидеть».

Кожа Мигеля потемнела на пару оттенков. От него пахло привычным одеколоном и едва уловимо — кокосами. Парень неловко переступал на кухне и на себя был совершенно не похож. Несмотря на объятия всего несколько мгновений назад, в груди Олдриджа поселилась тревога.

— В чем дело? — спросил мужчина.

— Я мечтал об этом весь день, — сказал Мигель и криво улыбнулся. — На самом деле, две прошедшие недели. И сейчас я здесь и хочу...

Во рту Олдриджа пересохло, и вопрос больше походил на хрип:

— Чего?

— Очень много, док. Я думал, что со временем станет проще, но это не так. Если я был бы кем-то другим, я бы поступил, как советовала мне Луна.

— И как же? — слова застряли у Олдриджа в горле.

— Я бы опустился на колени и стал бы ждать от тебя вознаграждения. Я бы принял все, что ты бы мне дал и был бы этому рад.

От представшей перед глазами Олдриджа картинки, член напрягся сильнее, даже болезненнее.

— Но ты этого не хочешь?

Мигель встретился с Олдриджем взглядом.

— Иногда мы можем быть такими, но между нами есть кое-что большее. Я это чувствую и мне нужно знать, что и ты тоже это чувствуешь. Ты больше, чем просто мой преподаватель. А я больше, чем мальчишка, который выполняет твои приказы. Понимаешь? И это означает, что я кое-чего хочу, и мне просто необходимо знать, сможешь ли ты мне это дать. Одной надежды мне не хватает, Олдридж.

Мужчина почувствовал тошнотворный страх — все начиналось как обычно.

— И что же нам остается? — спросил профессор. Он подумал, что могло бы быть еще хуже. По крайней мере, ему посчастливилось в последний раз побыть рядом с Мигелем, ощущать его запах и видеть улыбку. Хотя может это еще не прощание. Может быть, будет время все исправить, не позволить в очередной раз развалиться отношениям.

— Могу я к тебе прикасаться? Ты мне позволишь? Если так будет проще, мы можем начать с малого.

Олдридж моргнул.

— И? — спросил он.

Мигель задумчиво на него посмотрел.

— Ну, я надеялся, что ты согласишься. Послушай, мне нравится быть твоей игрушкой. Это очень заводит. Мне нравится стоять перед тобой на коленях. И быть закованным в наручники или связанным и в полной твоей власти. И мне нравится, когда я голый, а ты на меня просто смотришь, — Мигель слегка содрогнулся. — Мне очень, очень все это нравится. Безумно. Но только так продолжаться больше не может, понимаешь? Я хочу иметь возможность тебя обнимать. Хотя бы иногда. И целовать, не дожидаясь, когда первым это сделаешь ты. Дотрагиваться твоих рук и лица. Мы можем с этого начать. Понемногу. И тогда, возможно, рядом со мной ты станешь чувствовать себя комфортно.

Олдридж чувствовал себя рядом с Мигелем настолько комфортно, как ни с кем прежде. Объятия, в которых Мигель самолично сжал Олдриджа, были неожиданными, но при этом желанными. Это было даже приятно для таких вещей. Подкрадывавшегося чувства паники и необходимости сбежать не было. Олдридж чувствовал себя... нормально. Не сказать, что он особенно к этому стремился, но и стойкого желания уклониться у него не возникло.

— Хорошо, — ответил мужчина.

— Серьезно? Я думал, что мне будет трудно тебя уговорить.