Олдридж хотел, чтобы его поняли, и шагнул к Мигелю.

— Я думал, что сейчас ты мне скажешь, что больше ничего не хочешь. Быть со мной больше не хочешь. А я не... — он не смог договорить. Слова даже в мыслях приносили много боли, не говоря уже о том, чтобы их озвучить.

— Пока ты меня хочешь, — заверил его Мигель. — Пока ты позволишь мне быть рядом, я буду с тобой. Только с тобой. Я хочу этого до боли.

Внутри Олдриджа вспыхнула паника, но иного рода. Он подведет Мигеля. Как и всех остальных. Это лишь вопрос времени...

Мигель медленно, очень осторожно положил руки на грудь Олдриджа, прямо поверх колотившегося сердца.

— Ты мне позволишь? — спросил он. — Можно?

Олдридж накрыл ладонь Мигеля своей и неуверенно кивнул.

— Да, — затем поправился. — Я буду стараться.

Мигель медленно наклонялся, предоставляя Олдриджу необходимое время, если тот захочет отстраниться, а потом мягко коснулся губ мужчины.

— Замечательно, — прошептал парень. — Я так по тебе скучал. Мы можем прямо сейчас пойти в спальню? Пожалуйста?

— Да, — согласился Олдридж. — Можем, конечно.

Мужчина взял Мигеля за руку. И парень переплел их пальцы вместе. Ощущения были странными, но не ужасными. «К этому, — подумал Олдридж. — Я мог бы привыкнуть».

Они бок о бок поднялись наверх, что, благодаря широкой лестнице, проблем в доме Олдриджа не составляло. С каждым шагом нарастало предвкушение, казалось, оно сведет Олдриджа в могилу или вознесет до небес, или то и другое. Остановившись перед спальней, мужчина открыл дверь, но никак не мог успокоить сильную дрожь в свободной руке.

— Не понимаю, почему так нервничаю, — со смешком проговорил профессор, что прозвучало совершенно фальшиво.

Мигель снова его поцеловал, приподнимаясь на мысках до уровня мужчины. Еще один мягкий, нежный, успокаивающий поцелуй, и Олдриджу стало лучше.

— Все хорошо, — сказал Мигель. — Это всего лишь я, и я не причиню тебе боли. Никогда, — он распахнул дверь и попятился в комнату, увлекая за собой Олдриджа.

— Знаю, — мужчина действительно был в этом уверен. Но нервничал он не поэтому.

— И никогда не брошу, — добавил Мигель. — Я так не поступлю.

«Все в итоге меня бросали», — мрачно подумал Олдридж.

— Откуда ты можешь это знать, — произнес он. — Не стоит обещать нечто подобное.

— Не брошу, — повторил Мигель. — Нет, — он стянул с себя свитер вместе с футболкой. От открывшейся взгляду обнаженной кожи у Олдриджа потекли слюни. — Пока ты сам не попросишь меня уйти.

— Но ты так молод.

Мигель расстегнул пуговицу и молнию на своих штанах.

— Мой возраст тут при чем? — он спустил к лодыжкам штаны вместе с трусами. Пах был намного светлее остальной кожи, но эрекция налилась кровью, отчего сильно потемнела, резко выделяясь на контрасте. От этого вида Олдридж почувствовал голод.

— Ты можешь передумать.

«Так бывает всегда».

— Перестань говорить за меня, — резко ответил Мигель. Голый Мигель, стоявший перед мужчиной на коленях.

Сердце Олдриджа тревожно забилось в груди.

— Ты же говорил, что больше этого не хочешь, — он обвел рукой коленопреклоненную позу Мигеля.

— Хочешь, чтобы я прекратил?

— Нет, — во рту Олдриджа было так же сухо, как и в пустыне Мохаве. Ему просто необходимо чем-то утолить жажду.

Мигель сжал бедра Олдриджа.

— Отлично. Не мешай мне любить тебя. Пора уже кому-то это сделать.

— Что? — вышло больше похожим на писк.

Мигель не ответил. Он увлеченно расстегивал брюки Олдриджа, забирался к нему в трусы и доставал член. Мигель втянул ствол в рот, и мужчина чуть тут же не кончил. Ладони парня шарили по всей поверхности бедер мужчины, сминая и лаская кожу под пальцами. Мигель зарычал, и у Олдриджа закружилась голова от ощущений, но в самом лучшем смысле.

Он бы не упал... не смог бы. Мигель его держал. Как и обещал. И пускай Олдриджа уже несколько раз предавали, сейчас все было по-другому. По-настоящему.

К большому разочарованию Олдриджа, парень отстранился и встал. Мужчина слегка запаниковал, когда его потянули в сторону кровати, но Мигель его успокоил:

— Все хорошо. Я тебя держу. Всегда. Обещаю.

— Я не... не... — мужчина не знал, как объяснить, что не готов ложиться под Мигеля... что, скорее всего, никогда не сможет. Это нарушило бы их договоренность, и поэтому он так ни разу об этом ничего не сказал.