— Для тебя я не просто тело, — проговорил он, не отвечая на вопрос Олдриджа.

Рука дока замерла, а глаза округлились.

— Нет. Никогда. Ты...

— Да? — Мигель задержал дыхание.

— Ты — это ты.

Это рассмешило Мигеля.

— В яблочко.

Олдридж нахмурился.

— Я неправильно выразился?

— Ты просто Шерлок.

— Это не так легко, — возразил Олдридж. И отстранился.

Мигель не мешал, но двинулся следом.

— Ты забыл о своей «Линии Мажино». Без нее проникнуть на твою половину кровати намного проще.

Олдридж пожал плечами.

— Если ты отстранишься, я придвинусь следом. Я всегда буду следовать за тобой. Но ты можешь остановиться. И позволить мне догнать. Догнать тебя. Хочешь, расскажу о своей поездке?

Глаза смотрели на Мигеля вызывающе, настороженно и благодарно.

— Наверное, — и док чуть ближе придвинулся к Мигелю. — Мне показалось, что ты хорошо проводил время.

— Так и есть. А потом мой брат подслушал наш секс по телефону. И сам оказался геем. Ему довольно трудно было понять, что я не гей и не натурал, и у нас получился очень интересный разговор. А бабуля, когда узнала, избила его тапком.

— Стой. Тапком? Сколько ему лет?

— Двадцать. Но возраст chanclas [46] . А что, тебя ничем не били в детстве?

Олдридж выглядел озадаченным.

— Нет.

— О. Странно. Совсем? Серьезно?

— Да, — подтвердил Олдридж.

— Хм. В общем, криков была куча, потом мы уехали в отель Сан-Хуана, и я рассказал о себе родителям. Тапком меня никто не избил.

— Какая радость. Значит они не против?

На этот раз Мигель пожал плечами. — Наверное, нет. После всей случившейся драмы, это было как-то скучно. Скорее всего, немного позже родители распереживаются. Запоздалая реакция.

— С тобой все будет в порядке?

— Ага, — ответил Мигель. — Да, думаю, с нами все будет в порядке.

— Отлично.

Олдридж снова принялся рассеянно поглаживать волосы Мигеля, и тому казалось, что док не отдавал отчет своим действиям. Мигелю было страшно пошевелиться, чтобы не спугнуть мужчину. Даже глубоко вдыхать было боязно.

— Я хочу принять душ, когда выйду, ты все еще будешь здесь?

— Ты этого хочешь?

Олдридж кивнул.

Осмелев, Мигель медленно двинулся вперед и легонько коснулся губ Олдриджа. Отстранившись, он заметил, как мужчина облизал губы, словно смакуя оставшийся на них вкус.

— Я буду здесь, док. И никуда не уйду. 

Понедельник, 6 января

Постель Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

Как оказалось, спать с Мигелем в одной постели без демаркационной линии из подушек было не только возможно, но и на удивление легко. Мигель был внимательным партнером по сну, оставался на своей стороне кровати, минимально ворочаясь и ни разу не захрапев на ухо Олдриджу.

Профессор обычно не ставил на утро будильник, поскольку всегда был жаворонком и вставал без лишних проблем, а первая лекция начиналась только в одиннадцать. Но расписания Мигеля он не знал и колебался — будить его или нет. Мигель мог и забыть завести будильник. С другой стороны, тот был уже взрослым и несколько лет отслужил в армии. Олдридж — его парень, а не отец.

«Парень». Олдридж задумался над этим словом. Он, правда, им был или Мигель лишь над этим посмеется?

« Парень? Нет, papi . Ты неправильно понял. Все совсем не так».

Олдридж вздрогнул от этих мыслей и отпрянул от лежавшего рядом парня.

Мигель перевернулся на спину, закинул одну руку за голову, а вторую — вытянул вдоль тела. Даже во сне он улыбался. Мигель выглядел довольным и счастливым, словно иметь Олдриджа в качестве парня доставляло ему безграничное удовольствие.

У профессора быстрее заколотилось сердце. С недавнего времени Мигель стал для Олдриджа больше, чем просто одноразовый секс или ничего незначащая интрижка. Не сказать, конечно, что у Олдриджа вообще было и то и другое. Или отношения. Да даже дружба. У профессора были коллеги и студенты, еще знакомые, но никого близкого. По очевидной причине — Олдридж не умел общаться с людьми. Тим и мужчины до него ясно давали это понять. Олдридж был холоден, неприступен и необщителен. И когда кто-то становился действительно ближе, Олдриджа считали жутким и странным, или тем и другим одновременно. Когда дело касалось общения, профессор предпочитал наблюдение со стороны, непосредственному участию, возможным телесным контактам или вреду. Именно так ему больше нравилось.