Кочемазов и Канавец, ехавшие на первых санях, остановились, приготовив к бою оружие. Я подбежал к ним. Подошел за мной и начштаба.

– Значит, в деревне фашисты?
– удивился он.

– Выходит, так, - ответил ему капитан Кочемазов.

– А где же тогда наши?
– встревожился Канавец.

В это время послышался конский топот, и вскоре к нам прискакали две лошади. Обе были без седоков.

– Неужели погибли хлопцы?!
– воскликнул Федор Ермолаевич.

Но вслед за лошадьми прибежали и оба наших разведчика. Гриша Новиков был без шапки.

– Живы?
– обрадовался Канавец.
– Молодцы! А мы думали, что вас обоих срезали из пулеметов.

– Нет, мы сразу свалились с коней - и ходу обратно! Только шапку у меня с головы сорвало. В хуторе немцы и мадьяры! Страшный крик стоит...

– А где же наши?
– повторил свой вопрос Канавец, обращаясь к Новикову.
– Ведь хутор рядом с селом. Вам сказали в штабе маршрут?

– Нет, ничего не говорили... Они должны были ждать нас!
– объяснил Гриша.

– Ладно, разберемся... Возьми мой шарф и замотай голову.
– Комиссар протянул ему свой шарф.
– А то простудишься.

– Спасибо, у меня есть свой.
– Гриша снял с шеи шарф и по-девичьи повязал им голову.

Между тем капитан Кочемазов, рассуждая вслух, произнес:

– Выходит, пока мы добивали этот резервный батальон, Ковпак и Руднев увели остальные отряды. И правильно поступили. Значит, и мы свое дело уже сделали. Плохо только, что не знаем, куда, они ушли!..
– Подумав еще, спросил: - Что будем делать теперь, братцы?

– По-моему, надо сначала где-то остановиться, чтобы люди обогрелись и поели горячего, - предложил комиссар Канавец.
– А потом уже будем думать, дэ своих шукать?.. Тут, за рекой Клевень, должен быть хутор Окоп, там хорошие люди. Може, поедем к ним?

– Согласен, - сказал Кочемазов и шагнул к саням. Потом, повернувшись к разведчикам, спросил: - Дорогу на Окоп знаете?

– Знаем, товарищ капитан. Это недалеко, - ответил Гриша Новиков, поправляя шарф на голове.

– Тогда поехали. Только не отрывайтесь далеко от нас, - предупредил комиссар. Он тронул меня за плечо: - Садись к нам.

Мы развернулись и двинулись следом за разведчиками, прямо по снежной целине.

– Ну как, лейтенант, нравится тебе наша партизанская война? дружески улыбаясь, тихо спросил Канавец.
– Не страшно?

– Нет, - ответил я.
– Теперь - нет!

И это было действительно так: после всего того, что я испытал, оказавшись в одиночестве на оккупированной врагом территории, теперь с этакой силищей, с настоящими людьми, было куда веселей; даже не тревожило то, что мы оторвались от соединения в очень напряженный момент.

Сама по себе партизанская война, то есть приемы и способы ее ведения, мне, пожалуй, еще больше нравились, чем армейские. И я, будто исповедуясь, начал рассказывать Федору Ермолаевичу обо всем, что пережил, перечувствовал и передумал, оказавшись в отряде...

Но вот лес кончился, и вокруг посветлело. Проехав километра три, мы поднялись на взгорок, и добравшись до санной дороги, свернули налево.

– По-моему, эта дорога ведет на хутор Окоп, - оживился Канавец. Чувствовалось, что он бывал в этих местах раньше.
– До хутора осталось всего...

– Стойте, Федор Ермолаевич!
– прервал я его, вглядываясь вперед. Кто-то движется нам наперерез!

– Где?
– спросили разом командир и комиссар.

– Пока не вижу, но отчетливо слышу, справа впереди нас, скрип полозьев... Надо бы послать туда разведчиков!

– Давай, быстро, - распорядился Кочемазов.
– Пусть проверят.

Я позвал Новикова и передал ему приказание командира отряда.

– Скачите с Леней, проверьте! Только осторожно.

– Есть осторожно!
– козырнул он. Разведчики рысью помчались вперед.

Прошло минуты две, и вдруг в той стороне сердито зафыркали автоматы разведчиков. Это был характерный звук наших советских ППШ, словно кто-то в спешке отрывал от забора доски. Потом все стихло так же неожиданно, как и началось. Ответных выстрелов не последовало.

Когда мы подъехали к разведчикам, те спокойно ждали нас у перекрестка дорог. Гриша Новиков держал под дулом автомата каких-то двух типов: в темноте их трудно было разглядеть. А Леня Колесников осматривал стоявшие гуськом на дороге сани. Все пять саней были чем-то доверху нагружены. Несколько убитых лошадей лежали рядом. Каратели тоже были перебиты.

– Вот, - кивнул Гриша.
– Остались только самые шустрые. Успели спрятаться под сани. Остальным - капут! Это - самый главный, офицер!
– Он показал на фигуру в длинной, до пят шубе.
– А тот рядом - изменник Родины, полицай...