А разве легко было им весной восемнадцатого года, когда Руднев, восемнадцатилетний коммунист, и такие же, как он, парни 1-го Выборгского революционного отряда вели ожесточенные бои за освобождение Украины от войск кайзера Вильгельма и погромщика Петлюры, с его предательской "Центральной радой"?.. Или в девятнадцатом году, когда шли кровопролитные оборонительные сражения с рвавшимися к Москве полчищами генерала Деникина - оплотом всей внутренней контрреволюции и интервенции?

Куда только не бросала военная судьба Семена Руднева в те тяжкие для молодой Советской республики дни!.. Сражался он под Донецком, под Старым и Новым Осколом. Стоял насмерть под Курском, Орлом и Кромами... Около пяти лет прошагал он с винтовкой по дорогам революции.

Да и после освобождения Донбасса от деникинцев, когда начали восстанавливать разрушенный войной угольный бассейн, было нелегко! Все приходилось делать вручную, жили впроголодь. К тому же и контрреволюция все еще продолжала сопротивляться... "Просто чудо, что мне в это опасное, тяжкое время вдруг так чертовски повезло!" - с теплотой вспомнил Семен Васильевич весну двадцатого года, когда он, работая инспектором политотдела трудармии Юго-Западного фронта, встретил в Кадиевке молодую учительницу-комсомолку, Домникию - свою Ньому...

Жизнь, после долгих лет непрерывной борьбы и разрухи, стала постепенно налаживаться. Руднев знал, что такое любовь, семья, счастье. Но личное счастье для Руднева и его поколения было неотъемлемо от счастья Родины. И мирная армейская жизнь или, точнее говоря, армейская политработа, где главным оружием Семена Васильевича было острое, как клинок, и меткое, как пуля, слово, требовала от него полной самоотдачи.

Началась эта мирная политработа для Руднева с того дня, когда его из трудармии перевели в регулярную Красную Армию, в легендарную 15-ю Сивашскую стрелковую дивизию помощником военкома полка в город Николаев, а потом - в Херсон.

Казалось бы, наступило такое счастливое время: мир, хорошая семья, увлекательная учеба. А впереди - четко определившийся путь... И вдруг трагический удар: смерть самого дорогого для всех советских людей человека - Владимира Ильича Ленина!.. А для Семена Руднева тот день оказался тяжким вдвойне. В ту пору получил он из родной деревни Моисеевки, что затерялась в снегах где-то под Путивлем, весть о смерти отца. После траурного митинга в части Руднев, придя домой, обнял младшего, четырнадцатилетнего братишку Костю, который вот уже несколько месяцев гостил в молодой семье Семена Васильевича и, не скрывая слез, сказал:

– Все советские люди осиротели сегодня... А мы с тобой, Костик, осиротели вдвойне: умер и наш отец.

Тяжко переживали это горе. И все же - пережили. Жизнь шла дальше, вперед...

Учиться в Военно-политической академии, которая в те годы находилась еще в Ленинграде, Рудневу было интересно, но порою и очень не просто! Словно на клинках схватывались тогда в спорах недавние боевые друзья. В этих спорах Руднев часто вспоминал ленинские слова о том, как трудно сохранить подлинные завоевания революции.

Но вот уже и годы учебы остались позади. Севастополь, куда направили Руднева на должность военкома артполка, его первая после академии, настоящая, масштабная самостоятельная политическая работа. Молодая страна Советов росла и мужала в капиталистическом окружении: империалисты сколачивали агрессивные блоки, готовили армии для нового вторжения, и надо было как можно быстрее построить на нашей границе мощные оборонительные сооружения. Все это начиналось с азов. И во всем молодой политработник Руднев должен был являться образцом, примером для коллектива...

А когда все самое трудное по строительству укреплений в Севастополе осталось позади, Руднева направили на Дальний Восток: сначала комиссаром артбригады во Владивосток, а через полгода - комиссаром и начальником политотдела военно-строительной бригады. Снова, еще в более трудных условиях Рудневу пришлось начинать все сначала.

Полковой комиссар воодушевлял громадный коллектив строителей, возводивших фортификационные сооружения, чтобы сделать недоступным для врага "нашинский", как говорил Ленин, Дальний Восток, на который тогда с яростью точили зубы и Чан Кай-ши, и японские милитаристы...

Надо было не только строить укрепления, но и охранять границу от частых набегов врага. К тому же строить приходилось все вручную. И очень быстро. Поэтому трудились сообща и солдаты, и командиры, и их жены.

Ньоме с двумя ребятишками приходилось нелегко. Но она успевала думать не только о семье, но и о тех, кому посвящена была жизнь мужа - о солдатах, несших нелегкую свою службу, чтобы спокойно жилось и работалось всей стране.

У жены комиссара - как ни у кого в их военном округе - была образцово поставлена работа в красноармейской библиотеке. И самодеятельность она умела организовать, и стирку белья для личного состава, и закатить праздничный обед на всех военнослужащих части, подняв на это доброе товарищеское дело соседок - таких же, как она, командирских жен. Бывало, женщины лепили тысячи пельменей для красноармейского общего котла, и какой веселой казалась эта работа!..