– Ну вот, товарищи, - обращаясь к присутствующим, сказал первый секретарь, выключив приемник.
– Теперь обстановка всем ясна?

– Да уж куда яснее!
– ответил за всех Руднев.

– Тогда все свободны!
– сказал первый секретарь, поднимаясь с кресла. И, нахмурив брови, добавил: - Завтра, видимо, нам придется провести внеочередное заседание бюро райкома. Наметим план дальнейших мероприятий. Поэтому еще раз прошу всех: хорошо подумать о новых предложениях!..

Дождь лил по-прежнему. Руднев поспешил домой. Он представлял себе, как будет переживать Ньома, узнав о случившемся. "Она ведь сразу поймет, что я уйду, должен добровольно уйти; а значит, нам снова придется расстаться!.. Она, бедная, больше всего на свете боится расставаний, боится потерять меня".

И он продолжал напряженно думать, какие найти слова, чтобы утешить ее. "Да как же я забыл, что у нас вчера перестал работать радиоприемник?!
– спохватился он.
– Пожалуй, это даже к лучшему. Я сам сообщу ей о войне и, по возможности, успокою", - решил он, подходя к дому.

Но как только Семен Васильевич вошел в комнату и увидел бледное, заплаканное лицо жены и расширенные глаза сыновей, которые, тесно прижавшись к матери, сидели на диване, он сразу понял: "Уже все знают".

Домникия Даниловна бросилась к мужу на шею, с трудом сдерживая слезы.

– Успокойся, Ньома! Ничего страшного пока не произошло, - стал он утешать жену, гладя ее по плечу.
– Нам ведь не привыкать: придется теперь проучить и немецких фашистов, как проучили японских самураев у озера Хасан...

– Нет, Сеня, - возразила жена почти шепотом, - это - не Хасан! Это намного страшнее. Я слушала у соседей выступление Молотова по радио и все поняла...
– Она подняла на мужа испуганные глаза.
– Что же теперь будет?.. Опять ты, я это знаю точно, уйдешь!..

– Правильно, Ньомочка, уйду. Я солдат партии Ленина, я кадровый военный!.. И когда над Родиной нависла смертельная опасность, мое место в армии. Я должен вести в бой солдат, защищать свое Отечество!

И не желая при детях продолжать этот тяжелый для обоих разговор, Семен Васильевич вдруг предложил ободряющим тоном:

– А знаете, друзья мои, давайте мы сейчас, всем домашним гарнизоном, сходим в гости к дяде Василию. Как, согласны?

– Пойдем!
– ответили оба сына, вскочив с дивана.

– Ну вот и прекрасно!
– Он с благодарностью посмотрел на них и тут же, повернувшись к жене, весело скомандовал: - Мать, собирайся в гости к старшому!..

Уж так повелось в большой и дружной семье Рудневых, что в самые ответственные, самые решительные минуты жизни все, не сговариваясь, шли за советом к старому большевику-ленинцу, Василию, авторитет которого был чрезвычайно велик.

Василий Васильевич стоял у этажерки, опираясь на массивную узловатую палку, без которой не мог ходить, так как еще в гражданскую войну в бою с деникинцами получил тяжелое ранение в ногу. Забрав кипу газет, он направился к столу, стоявшему у самого окна.

– Можно к вам?
– шире распахнув дверь и вытирая сапоги о маленький половичок, спросил Семен Васильевич.
– Здравствуйте!

– Здравствуйте, дорогие!
– первой отозвалась хозяйка дома, Розалия Михайловна.
– Я знала, что вы придете к нам!

Семен Васильевич подошел к брату.

– Так у тебя есть уже сегодняшняя "Правда"?!

– Не-ет!
– Василий Васильевич безнадежно махнул рукой.
– Сегодня, судя по всему, она выйдет поздно. Хоть бы к вечеру получить.

Тихо, стараясь не мешать разговору мужчин, Домникия Даниловна с детьми устроились на диване, к ним вскоре подсела и хозяйка.

– Это я решил пока просмотреть старые газеты, - между тем объяснял Василий Васильевич брату.
– Думаю, может, что-то пропустил? Не заметил чего-то важного?.. Ведь в последнее время отношения с Германией были вроде спокойные. И вдруг - война! Как-то непонятно...

– А что тут понимать?
– гневно сказал Семен Васильевич, заложив правую руку за портупею.
– Архиподло поступил Гитлер! Нанес внезапный удар!.. Ну ничего!.. Если Гитлеру оказалось недостаточно уроков истории, полученных его предшественниками, то Красная Армия хорошо проучит фашистов!

Семен Васильевич зашагал по комнате.

– Я уверен, - резко говорил он, - не сегодня-завтра наши войска перейдут в контрнаступление и начнут громить гитлеровские полчища на их же земле!..

– А по-моему, Сеня, ты все упрощаешь, - спокойно заметил Василий Васильевич: он был вообще хладнокровней брата. Да и опыт, пришедший с годами, сказывался.
– Мне кажется, дела наши обстоят намного серьезнее! По-моему, ты все еще представляешь себе Германию такой, какой мы ее знали по гражданской войне, то есть во времена кайзера. А ведь сегодня это совсем другое государство!..