Кошмар!

— А мы тут прогуливаемся… — вернула меня в разговор Золотина.

— Да? Может, и меня возьмете с собой? Экскурсию проведете, — попросила я. Конечно, идти рядом с этой Павой мне стыдно, НО знакомых-то поблизости нет, значит, про мой позор никто не узнает. Да и Золя рядом. А она выглядит очень мило в светло-голубом сарафане с кружевами.

— Не думаю, что нам по пути, — подала голос девушка в красном.

— Что ты, Пава, — покраснела Золя, — мы не можем бросить Аретину в беде.

А я в беде? Откуда что берется?

— Мы вместе пройдемся, она нам не помешает. И твоим планам по соблазнению тоже. А может и подскажет что… Аретина из города, как и господин Дэрбе.

— Ладно, — вздохнула Павлина и пошла вперед.

— Золя, а что за планы у Павы, то есть Павлины? — шепотом спросила я, едва успев исправиться.

— Она влюблена в господина Дэрбе, с первого взгляда. Впрочем, как и многие в Клювино. А он не отвечает ей взаимностью.

— Как и многим?

— Именно!

— А как здесь оказался Менелаос Дэрбе? — решила выведать я информацию.

— Ты знаешь его полное имя? — тут же спросила Павлина. Даже остановилась и обернулась для этого.

— Да, знаю.

— Вы знакомы? — продолжался допрос.

— Ну… немного. Он был вчера в таверне, — пожала я плечами, — я подавала ему заказ.

— Вот, Золька, давно тебе говорю, что нам нужно в таверну наведаться, а ты все трусишь.

— Но… — хотела возразить Золотина, но не смогла. Ей и рта не дали открыть.

— Что он еще тебе говорил, кроме имени?

— Ничего, — покачала я головой.

— А заказ? Что он заказывал?

— Ребрышки и вино, — ответила я, поражаясь подобной прытью.

— Это хорошо… — улыбнулась Пава и потеряла ко мне интерес.

Вместо этого она продолжила путь, размышляя вслух: «моя повариха прекрасно готовит ребрышки, да и вино у папеньки прекрасное».

Прогулка оказалась довольно информативной. Золя с удовольствием рассказывала мне все, о чем я спрашивала. Мы прошли к той окраине деревни, где я еще не была.

Там располагалась большая кузница. Жар от нее распространялся на несколько метров, плавя воздух. Под железным навесом работали трое крупных мужчин, один постарше и двое молодых и сильных. Они рьяно молотили по металлу, заставляя его подчиниться.

— Здравствуйте Гаврилло Фетович, — громко окрикнула Золотина старшего мужчину.

— И вам не хворать девоньки, — не отрываясь от работы, ответил кузнец.

— Как работа? Ладится?

— На печи не лежим!

Противный свист и нелепое замечание привлекли внимание к молодым кузнецам. Бросив работу, они рассматривали наше трио и довольно лыбились.

— Какие кобылки в нашем стойле, — нарочито громко произнес один.

— Непорядок Фома, — усмехнулся второй.

— И я так считаю, Фока. Подкуем девок?

Они что белены объелись? Что за фамильярности и наглость, тем более с дочкой старосты деревни.

Я следила за парнями и прикидывала серьезность угрозы. Липкие похотливые взгляды блуждали от одной из нас к другой. Брр… противно!

— Оприходуем? — спросил тот, который Фока.

— Сейчас я вас оприходую хворостиной! — рявкнул старший кузнец, а потом и молотом погоняю, поганцы озабоченные. Живо за работу, а то без жрачки останетесь! А вы барышни идите отсюда, не сбивайте толк с мужиков. Зазноба ваш дома еще, не выходил с утра.

— Спасибо, — улыбнулась Золотина, словно и не было некрасивой сцены, и направилась дальше по улице, под горку и влево, к высокой старой мельнице и небольшому домику, что прятался за ней.

Небольшой уютный домик из цельного бруса манил своим теплом и… добром. Я видела господина Дэрбе несколько раз и вот точно могу сказать, что дом это не его. Возможно, он тут комнату арендует.

— Золя, а кто тут еще живет, кроме Дэрбе? — уточнила я.

— Откуда узнала?!

— Ну…

— Никто здесь не живет, только ОН! — фыркнула Пава и, поправив декольте, медленно пошла к окнам.

— Сейчас здесь живет только господин Дэрбе, — пояснила тем временем Золотина, — а раньше мельник наш жил, господин Порас.

— А сейчас он где живет?

— Помер он.

— Давно?

— Нет, месяца два или три… Да, точно, два месяца и три недели.

— Ого! Точность, — усмехнулась я. — Вы были близко знакомы с мельником?

— Нет, вообще не знакома. Он не общительным был, папенька говорил, что сварливый очень и правильный. Что не по его — сразу доносы строчил.

— Тогда откуда такая точность?