Этот сногсшибательный нищий любил порою садиться к Валентине и пытаться завести с ней разговор. Девушка, к сожалению, никак не реагировала на него. Даже не вздрагивала. Виктор от этого никак не расстраивался, а только продолжал вести свой странный монолог. Изредка он беседовал с Богом Шарфиков. Возможно, это был единственный человек, с которым Бог Шарфиков вообще говорил.

Через пару дней, когда маму Арсения забрали из роддома, весь двор, казалось, преобразился: Валентина впервые за много дней накрасила губы и завила ресницы, Бог Шарфиков надел свой парадный аскот, а с асфальта исчез мусор.

Когда к дому двадцать пять по улице Василия Перова подъехала машина, в которой везли Анну Александровну с новорожденным Дмитрием, дети ликующе зааплодировали, а стоило румяной женщине выйти из шевроле, как Яков тут же преподнёс ей каравеллу, украшенную цветами, заботливо сорванными Давидом.

Смущенная Анна Александровна продемонстрировала двору маленького ребенка, который наивно улыбался и хлопал глазами. Пока Вадим, Паша, Артём и Давид смотрели на брата Арсения, неподалёку беседовали Бог Шарфиков и Виктор:

–Как прекрасно, что этот двор наполнит детский смех невинного создания, ещё не искушенного жизнью! –радовался Виктор, поправляя свои очки с темно-зелеными стёклами.

–Ну не скажите, – отвечал Бог Шарфиков. На удивленный взгляд Виктора поверх зеленых стекол он вздохнул и ответил: – Мне так жаль этого мальчика. Я не хочу, чтоб он рос и становился взрослым. Это так, – он помедлил, –печально…

Виктор пожал плечами:

–Это так или иначе происходит. Все маленькие мальчики вырастают и морально умирают, становясь взрослыми. Не лучше ли радоваться пока тому, что имеем во дворе ребенка, который ещё не скоро повзрослеет?

Бог Шарфиков не мог полностью согласиться, но промолчал и с грустью проводил взглядом процессию, идущую за Анной Александровной и новорожденным Дмитрием.

Чуть позже, когда Валентина и Яков разошлись по домам, Бог Шарфиков снял удавку и сел на лавочку. Глядя на окна, откуда раздавался весёлый гомон, он вдруг заплакал. Слёзы просто падали с его щёк на асфальт, очистившийся впервые за долгое время. Март уже начал уступать своё место апрелю, и ветер был чуть прохладнее окружающего воздуха. Бог Шарфиков откинулся на спинку скамейки и тихо прошептал:

–Ты пришёл в этот мир ради мира,

Ради жизни во тьме одиночества

Ради жизни в убогой квартире

Человек без имени-отчества…

Не взрослей, умоляю, ребенок!

Не расти, будь таким, ну пожалуйста!

Стоит выбраться нам из пеленок,

Как не скрыть нам к себе чувство жалости.

Как не скрыть безразличия к прочим.

Мы растем вширь, не ввысь, кособочимся

Не получишь ты жизнь, хотя, впрочем…

Наша жизнь – это жизнь в одиночестве.

Когда Дмитрию исполнился годик, Арсений наконец-то отошел от радостного возбуждения и чувства новизны, которые маленький брат принёс в его жизнь. Первое, что парень сделал – это взялся за учёбу. Мальчику плохо давались уроки русского языка, и он попросил родителей помочь, однако те, занятые постоянной сменой пеленок, каждый раз говорили, что им не до него.

В поисках помощи Арсений обратился к Виктору, резонно полагая, что раз тот много читает, пусть даже одну и ту же книгу, хорошо разбирается в русском языке. Бездомный приподнял свои очки и внимательно оглядел мальчика. Затем, улыбнувшись, он посоветовал сходить к Вячеславу за помощью. Вячеславом звали писателя, жившего на втором этаже. Он редко выходил на улицу и ещё реже говорил с кем-либо. Вячеслав был очень нелюдимым, поэтому Арсений долго колебался, прежде чем позвонить в его дверь.

Самым веским основанием стало то, что Паша, Вадим, Давид и Артём уже знали, что Арсений собирается на аудиенцию к писателю. Если бы они увидели, что их друг вернулся так быстро, то ещё неизвестно, что бы подумали. Посему Арсений и решился нажать на кнопку звонка писателя Вячеслава. Когда дверь открылась, за ней оказался человек, в представлении мальчика никоим образом не походивший на писателя. Растрёпанный, небритый, с синяками под глазами и бегающим взглядом. Его одежда походила на тряпьё Виктора.

Узнав, зачем к нему явился Арсений, Вячеслав пришел в восторг и предложил мальчику взаимовыгодные условия: писатель подтягивает школьника по русскому языку и литературе, а тот в свою очередь помогает Вячеславу по дому. Через две недели занятий парень понял, почему писатель был так обрадован. В квартире вечно плодилась грязь, росла гора немытой посуды, исчезали продукты из холодильника, а всё потому, что её обитатель только и делал, что сидел за старым компьютером и писал. Каждый вечер он садился в старое кресло у окна, закрывал глаза с полопавшимися сосудами и растолковывал Арсению очередную тему, пока парень убирался в квартирке Вячеслава.

Когда Анна Александровна, в очередной раз подписывая дневник сына, увидела в нем множество хороших оценок по русскому языку и литературе, то спросила у Арсения, как у него это получилось. Узнав о необычном репетиторе, женщина задумалась, не принесёт ли это проблем её семье. Придя к выводу, что, нет, не принесёт, она бросила лишь один комментарий по этому поводу. Про то, как мальчику повезло, что жена бросила Вячеслава. Мальчик не понял её и на следующий вечер попросил у писателя разъяснить эту фразу.