– Программное заявление, – Званцев улыбнулся. – Значит, человек, по-твоему, просто промежуточное звено?

– Именно, – победно сверкая глазами, сказал Митрошка. – Ведь ты мне сам говорил, что с возрастом человек обретает мудрость. Там сидели индивидуумы преклонного возраста, следовательно, накопленный ими жизненный опыт должен превалировать над машинными схемами. Но я оказался умнее!

– Дом, – сказал в пространство Званцев. – У нас карты есть?

– Сейчас изготовлю, – сказал Дом. – Только в памяти поищу, выясню, как они выглядят.

Через несколько минут колода новеньких карт легла на стол.

– Прошу, – Званцев жестом пригласил Митрошку к столу.

– Ты знаешь, Званцев, – сказал робот. – Мне просто неудобно тебя обыгрывать. Людей во дворе я видел в первый раз, а ты как-никак в наставниках у меня ходишь.

– Ты садись, – сказал человек. – Боишься поражение потерпеть?

– Это невозможно, – заявил робот. – Я же говорил, просчитать варианты в этой игре несложно, у тебя нет шансов, Званцев. Я просто боюсь травмировать твою нежную человеческую психику.

– Садись, – сказал Званцев. – Тоже мне Зигмунд Фрейд выискался.

Через два часа он возложил на широкие плечи робота два красных туза.

– Поздравляю с маршальским званием!

– Званцев, это неправильно, – запротестовал Митрошка. – Таких раскладов просто не должно было случиться. В теории игр говорится…

– Что мы знаем о вероятностях? – с философским спокойствием сказал человек.

Митрошка поднялся и, не говоря ни слова, вышел из Дома.

– Теорию игр пошел изучать, – высказал предположение Дом. – Званцев, ты его уел! Ты – гений, Званцев! Одного не понимаю, как тебе это удалось? Я ведь тоже карты считал.

– Математики, – удовлетворенно сказал Званцев. – Надеюсь, теперь с машинным превосходством покончено, и никто не будет жужжать о человеке, как промежуточном звене эволюции?

– Превосходство очевидно, – согласился Дом. – И все-таки, Званцев, как тебе это удалось? С точки зрения математического анализа это просто невозможно.

– На то он и человек, чтобы забывать в игре о математике, – сказал Званцев. – Видишь ли, Дом, я в детстве мечтал стать фокусником. А как известно, каких-либо теорий фокусов пока не существует. В конце концов, Митрошка, не хочу его обидеть, всего лишь самообучающийся робот. Ну сам подумай, что он может понимать в незаметных накладках и нахальном передергивании карт?

– Где Дом? – поинтересовался Званцев.

Робот Митрошка отводил в сторону глаза, на металлическом лице его невозможно было что-либо прочитать. Непроницаемой была физиономия робота и потому казалась загадочной.

– В лесу, – коротко объяснил Митрошка. – Званцев, говорит, без меня обойдется, а есть существа беззащитные, им помощь нужна.

– Что еще за существа? – нахмурился Званцев. – Опять какие-то игры, Митроха?

– А что я? – сказал робот. – Ты о Доме спрашивал? Я и говорю, в лес наш Дом отправился. Тут недалеко, полсотни километров не будет.

– Ну, и зачем он туда отправился? – продолжал расспросы человек.

– Слушай, Званцев, ну я-то тут при чем? – взмолился Митрошка. – Я его отговаривал. Я ему говорил, что глупость он затеял.

– Та-ак, – с расстановкой подытожил Званцев. – Что за глупость?

– Я не при делах, – быстро сказал Митрошка. – Это его личное решение. Мне-то что? Можем слетать, посмотреть.

Лес и в самом деле оказался не слишком далеко. Десять минут лета.

– Где он? – спросил Званцев Митрошку.

– Где, где, – с особой интонацией сказал Митрошка. – А то ты сам не видишь!

И в самом деле – не увидеть лежащую на опушке огромную голубую варежку было бы трудно.

– Это еще что за ерунда? – удивился человек.

– Здорово, Званцев, – глухо сказала варежка. – Ты не волнуйся, я уже заканчиваю. Все-таки странные вы существа, люди, и сказки у вас, мягко говоря, странные.

– Дом, ты о чем? – удивился Званцев.

– Про сказки, – сказал Дом. – Понимаешь, Званцев, для того чтобы лягушку поймать, пришлось лед на озере вскрывать. Весь в иле перемазался, пока хороший экземпляр добыл. И что же? Дрыхнет и просыпаться не желает. Может, мне ее током ударить?

– Садист, – сказал Званцев. – Механический садист. Не смей измываться над бедным животным. И кто у тебя там еще кроме лягушки?

– Заяц и волк, – вздохнул Дом. – Заяц все скачет да морковкой хрустит, а волк скулит и в двери скребется. Прикинь, я ему бифштексы синтезировал, так не жрет, гаденыш серый. Зайца ему подавай!

– А медведя у тебя там нет? – поинтересовался Званцев.

Дом подозрительно молчал.

– Ну? – настойчиво поинтересовался Званцев.

– Званцев, ты не волнуйся только, – сказал Дом. – Он спокойный, даже не проснулся, когда я его из берлоги вынимал. Я ему логово оборудовал, так веришь, он даже лапу из пасти не вытащил. И слюни пускает, словно у бочки меда сидит. Меня мышка-норушка куда больше достает. Гонял ее, гонял, а все без толку. Даже определить, где она находится, не могу. Весь пластик внутренней облицовки изгрызла, наверное, ход хочет прорыть. Слушай, ну почему у мышей такие острые зубы?