Когда Андрею исполнилось лет одиннадцать, отец начал сажать его за руль. Однажды они выехали на окраину Рино и свернули на не очень оживлённую дорогу. Но даже там догнали какой-то тяжеловоз, гружённый доверху мелким щебнем. Того тряхнуло на яме, его полный кузов подпрыгнул, и небольшую порцию щебёнки вместе с пылью бросило Андрею на лобовое стекло. Мальчишка молниеносно отшатнулся, дёрнулся руками и чуть ослабил педаль газа. Его Opel достаточно опасно повело, но отец вовремя удержал руль.

— Когда ты за рулём, — чуть позже спокойно пояснил ему родитель, — ты должен быть готов в любое мгновение ко всяким помехам и изменениям на дороге. К каждому из них, понимаешь? От этого зависит твоя жизнь и жизнь твоих пассажиров. Возможно, среди них когда-нибудь будут твои дети. Лучше привыкнуть к этому сразу.

Андрей на всю жизнь запомнил эти слова и спустя годы убедился: насколько они универсальны. Классика.

Он не имеет права поддаться этой тяге к Констанции вот так — до умопомрачения. И не в последнюю очередь ради самой девушки. Любить он себе не запрещает, да и никто ему не запретит, но нельзя доводить ситуацию до того, что его чувство будет управлять им и решать за него, что говорить и что делать. Вспомнить хотя бы то, как он оглянуться не успел, а его рука уже сама схватила её трусики и запрятала в карман. Зачем?! Что это ему даст? Что он будет с ними делать? Этого Андрей не знал, но точно понимал, что на этой земле нет силы, способной заставить или убедить его расстаться с этими маленькими белоснежными однотонными трусиками с крошечным беленьким бантиком на поясе и вернуть их владелице. До этого случая мужчина был уверен, что такие вот «трофеи» — удел только больных на всю голову пубертатных фетишистов.

«Хвост не должен вилять собакой, иначе в мою жизнь проникнет хаос», решил он, разговаривая с Дарреном и вице-президентом тракинговой «PAM Transport» Джимми Ланжем. И даже если против самого факта мужчина не возражал, но его крайне не устраивали степень и интенсивность. Это переворачивало систему ценностей и попирало законы.

Не будь он Андреем Дексенем, то мог бы поделиться своей рефлексией с Констанцией, раз уж она тут так интересуется, и отдать какую-то часть решений в её прохладные ладошки, а ему и остального хватило бы для самореализации и самоутверждения. Но тогда ответственность за результат ляжет уже и на её худенькие плечики, а этого он допустить не мог, хоть и отлично знал, что мужчина не сильнее женщины, а женщина не слабее мужчины, особенно, если двигаться от общего к частному.

Но мужчина должен принимать решения и держать за них ответ. Перед собой, перед НЕЙ, перед потомством, в конце концов. И детей рожать, и нести ответственность — это уже слишком. Да, конечно же, Эйнштейн гениален, и порядок, возможно, действительно необходим только глупцам, а гении властвуют над хаосом, как буревестники над бурей. И звучит занятно, и смысл очаровательно ироничен, и не исключено, что Андрей даже мог бы рискнуть, послать всё и вся ко всем чертям и попытаться окунуться в хаос, попробовать его на вкус, на ощупь, подчинить. Но вовлекать в это девушку, которую полюбил…

«Нет. Я сам. Всё — сам», — думал он, выслушивая Элтона о пришедшей на почту ещё одной калькуляции на кросс-маркетинг с японской «Supra».

Но.

Но упираться сильно и бороться он тоже не собирался. Во всяком случае, пока. Сила действия рождает силу противодействия.

«Нужно проиграть сражение, чтобы выиграть войну. — Хоть Андрей и не очень жаловал военную терминологию, но иногда её метафоричность приятно удивляла. — Если начну вставать на дыбы сейчас, это затянется на херову кучу времени и я, в конце концов, проиграю. Нельзя, — растянул он губы в тонкую линию, направляясь по дорожке к озеру, где начиналось огненное представление, чтобы забрать оттуда мисс Полл. — Приключений мне и так дохера. Хватает».

Мужчина понимал, что время работало на него и обстоятельства тоже. Возможно, в ближайшем будущем всё уляжется, войдёт в берега и примет вполне адекватные формы и очертания. Ему главное продержаться сейчас и не дать сдвинуть себя как систему, как хорошо налаженный механизм. Хвала небесам, теорию обратной связи ещё никто не отменял. О сохранении же самодостаточности он уже и не мечтал и не жалел о её потере. Пусть катится ко всем чертям. Неуязвимость и непробиваемость это очень круто, но с ними скучно. Да и глупо как-то.

Но самым главным в подобном «водовороте» чувств и положений, являлся для мистера Дексена реальный шанс выкрутиться, сделать всё по уму и получить за это дополнительный и весьма весомый повод себя уважать. А это очень важно. Он твёрдо понимал, что растёт, меняя статус: «мужчина» на статус: «любящий мужчина». Последний выше, вне всякого сомнения. А уж модальность: «мужчина, которому повезло встретить «ту самую» и не просрать её» являлась для Андрея довольно существенной победой и весьма знаковым приобретением. И это мягко сказано.

Иногда в голове возникали ещё и вопросы цены и расплаты. Но тут же сменялись упованием на вознаграждение и воздаяние.

Что касалось самой Тэсс, то тут он особой проблемы не видел. Её поведение, взгляды, мимика, которые зачастую отзеркаливали его собственные, вселяли надежду, что она сейчас там и с тем, где и с кем хочет быть. То есть, рядом с ним.

Может, потому что он полюбил эту девушку, и его чувства являлись первичными по отношению к её личности, а может быть, она действительно до такой степени подходила ему, но эта официальная и категоричная «колючка» оказалась практически идеальной. Девушка-мечта.