Обычно такие стройки по зубам только крупным фирмам с оравой подрядчиков и субподрядчиков. Да и бассейн только начали разрабатывать, а мама говорила об этих ребятах уже давненько.

«Может, они работают у него охранниками? — нахмурилась девушка. — А живут напротив мамы случайно?» — Тут ей почему-то вспомнился тот парень, что забрал у неё верёвку в гипермаркете. Но просто так взять и связать его с квартирой в доме напротив причин имелось недостаточно, поэтому Тэсс отложила эти мысли.

В ожидании и приготовлении к маминому дню рождения прошло ещё два дня.

На третье утро Тэсс уехала в поликлинику сдавать очередную порцию анализов и заскочить на приём к Джессике.

Когда она вышла из здания, то услышала характерный шум в небе. Девушка задрала голову и увидела крошечные «галочки» истребителей, плавно разрезающие голубое пространство. Неподалёку завис ещё и вертолёт.

«Учения начались», — согрело ей тёплом умение разбираться в том, что касалось её отца.

Так и вышла с территории поликлиники, задрав голову и думая о папе, а когда опустила её, то упёрлась взглядом в Адама. Мистер Стюарт стоял на противоположной стороне дороги, прислонившись задом к крылу её МакКуина. Девушка повела глазами по больничной парковке и почти на выезде заметила его Шевроле.

Она подошла к парню и остановилась напротив, замерев в нерешительном ожидании.

— Я согласен, — устало проговорил Адам.

Глава 43 Удушье, или Легко ли обмануть детектор лжи

Удар. Удар. Ещё удар. Передышка. Джеб, клинч, джеб, клинч. Передышка. Кросс дальней, правой, затем два встречных хука. Передышка. Прямой свинг с заносом — груша сильно отклоняется назад. Нужно обойти её и погасить колебания. Два встречных хука справа и слева. Опять передышка. Переход.

Андрей горцевал вокруг снаряда. Движения, доведённые до бездумного автоматизма, до рефлексов. Это то, что ему сейчас нужно. Мышцы работают как швейцарский часовой механизм. Полным ходом идёт производство и утилизация энергии. В большинстве своём — отрицательной. Мужчина выпускает себя из себя, понижает уровень гормонов стресса кортизола и рвёт вверх эндорфин. Его внутренний волк резвится, ликует и охотно скалит зубы, но ему мало. Он жаждет схватки. Крови. Тёплой, густой, бурлящей.

Дексен сразу понял, что в его нынешнем состоянии спарринг — дорожка скользкая. Сейчас он выйдет к противнику не побеждать, а убивать. Вся его вменяемость — это только до первой красной капли, и не дай Бог почувствует её вкус — сорвёт с себя «чеку» к чёртовой матери, и если соперник вовремя не разберётся: что к чему, Андрей уйдёт в несознанку и начнёт молотить и молотить, пока будет что. А с людьми так нельзя. Люди — не волки.

Конечно, неплохо было бы выйти против Чисоры или даже Карлоса Такамы — они оба фунтов на сорок тяжелее и стопроцентно уделают его до альтернативного состояния «скорее мёртв, чем жив» (это вообще то, что доктор прописал), но эти двое — профессионалы, и благородство бежит впереди них.

Андрей потерялся в мыслях и чувствах совсем от слова «абсолютно». Хотелось разозлиться, но злости не хватало. Дури, кстати, тоже. Всё было впервые и вновь — его ещё не бросали.

Он слишком поверил в себя? Понадеялся, что таких, как он не оставляют? Так Дексен и сейчас был в этом уверен. И к чёрту скромность.

Но всё равно что-то тут не так. Где-то закралась ошибка. Оплошность. Просчёт. В своём огромном «финансовом отчёте» на миллиардный оборот он потерял один «цент». Мелочь, деталь, крупицу. И тем сложнее её найти.

Ребята с охранного агентства позвонили часов в десять утра и дежурно доложили, что мисс Полл позавчера вечером вместе с этим её «говном унылым» загрузила в багажник своей машины какие-то чемоданы, они проследовали к нему на ферму, и до сих пор девушка с территории не выезжала. Два дня живёт у него, иногда выходит из дому и что-то делает на участке — близко наблюдение подобраться не может — местность там слишком открытая и малолюдная, любой незнакомец как на ладони.

Фаза отрицания у мистера Дексена прошла роскошно. Примерно как взрыв водородной бомбы, сброшенной когда-то русскими в Северный Ледовитый.

Ощущение горя, беды, жизненной катастрофы. Потери. Оно навалилось, будто объявление войны в стране и бесило своей реальностью. Очень захотелось проснуться. Или сдохнуть.

Во время разговора Андрей сидел за своим рабочим столом в «Моби Дике», и из него утекала жизнь. Капля за каплей. Силы оставались, но вот были ли они жизненными? Вряд ли. Скорее, чисто физическими. Появилось ощущение, что в кровь подмешали цементную пыль, и она начала там схватываться — сердце всё с большим нажимом еле проворачивало тягучую жидкость, а та всё вязла и густела, забивая вены и артерии, пока не окаменел мозг.

Мужчина физически почувствовал, как чернеет его лицо. Он превращается в механизм, оружие. Тупое и беспощадное, с поражающим моментом, зашкаливающим за уровень его безумия.

Невменяемый, и одновременно жалобный взгляд заметался по рабочему столу и остановился на пачке «Sobranie» с позолоченной зажигалкой ручной работы, подаренной одним знакомым генералом армии США. Мистер Дексен смотрел на сигареты и, находясь далеко за пределами зоны своего комфорта, понимал, что впервые не хочет курить. То есть, совсем. Более того, мысль о своей никотиновой зависимости показалась ему неправдой, какой-то дикостью, детской блажью.