Танки, пехота, огонь артиллерии

Нас убивают, но мы выживаем

И снова в атаку себя мы бросаем

Давай за жизнь, давай, брат, до конца

Давай за тех, кто с нами был тогда

Давай за жизнь, давай, брат, до конца

Давай за тех, кто с нами был тогда…

Когда песня закончилась, с минуту все молчали. Потом Высоцкий встал, подошел ко мне и протянул руку:

– Миша, спасибо. Спасибо! Еще что-нибудь, а?

И я спел еще. «Комбата». «Позови меня по имени». «За тебя, Родина-мать». «Там за туманами». «По полю пройдем с конем». «Дорога»

– Все, устал! – улыбнулся я – Как-нибудь еще соберемся, и я спою.

– Еще одну! Еще! – вдруг попросила Уланова – для души! Миша, пожалуйста!

– Ну, если вы просите…последнюю. А то Ольга уже вон еле пальцами шевелит (я подмигнул подруге) Отвыкла уже играть.

– Мы обязательно запишем твои песни, Миша! Обязательно! Я с тебя живого не слезу! – грозно пообещал Богословский – Запишем!

Я улыбнулся. Честно сказать – абсолютно не хотелось становиться чем-то вроде барда. Это пусть Высоцкий поет. А мне хватает и моей делянки. И еще кучи всяческих делянок! Отвлекаться еще и на песни? Тем более – не на свои песни…ворованные ведь.

Я нашел нотный лист, подал его Ольге. И она заиграла…

Под небом голубым есть город золотой,

С прозрачными воротами и яркою звездой.

А в городе том сад, все травы да цветы;

Гуляют там животные невиданной красы.

Одно – как желтый огнегривый лев,

Другое – вол, исполненный очей;

С ними золотой орел небесный,

Чей так светел взор незабываемый.

А в небе голубом горит одна звезда;

Она твоя, о, ангел мой, она твоя всегда.

Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят;

Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад.

Тебя там встретит огнегривый лев,

И синий вол, исполненный очей;

С ними золотой орел небесный,

Чей так светел взор незабываемый...

Когда отзвучал последний аккорд, никто не издал ни звука, даже шумный Богословский. Потом вдруг Уланова резко встала с места, подошла ко мне, и уцепившись рукой за мою шею, встала на пуанты и поцеловала меня в щеку.

– Спасибо. Это лучшее, что случилось со мной за последние годы. Спасибо, Миша!

И все захлопали в ладоши.

Вот за эту песню мне не было стыдно. Украсть у вора – не грех. Гребенщиков ее вульгарно слямзил, услышав на одном спектакле Ленинградского театра-студии «Радуга».

История песни меня некогда поразила своей…хмм…необычностью, что ли. Музыку, использованную в песне, написал гитарист и лютнист Владимир Вавилов, и выпустил ее в сборнике якобы средневековых мелодий, написанных на самом деле в конце шестидесятых годов им, малоизвестным композитором. Ему очень хотелось, чтобы музыка прорвалась к слушателю, и он прибег к мистификации. А уже потом, в ноябре 1972 года на эту музыку поэт Волохонский написал стихотворение «Под небом голубым». Впрочем, изначально стихотворение называлось «Рай».

Владимир Вавилов умрет в 1973 году от рака поджелудочной железы…и долгие годы люди так и будут считать, что музыка на пластинке, которую он выпустил, принадлежит другим композиторам. Увы…

Кстати сказать – вот еще задача на ближайшее будущее: во-первых, найти Вавилова и попытаться убедить его заняться своим здоровьем. Может быть все-таки можно будет его спасти? Ведь я читал о том, что погиб он потому, что поздно диагностировали рак, и операция не дала результата. Может, успеем?

Во-вторых, надо восстановить справедливость. Пусть человек хотя бы в конце своей жизни получит то, что ему причитается! Я издам его музыку в Штатах, с его именем и фамилией. И пусть люди знают гения! Это будет лучший ему…памятник. По крайней мере, он будет знать, что его не забудут и он не зря жил. Жаль, что я не умею лечить…за способность излечивать болезни я лично отдал бы все свои писательские способности. Нет ничего важнее в мире, чем спасать, лечить людей!