– Способности у него даже слабее твоих, Люк.

Люк закатил глаза.

– Зачем проявлять такую дипломатичность, Авери, ты же перетрудишься!

– Что такое «дипломатичность»?

– Потрать жетон на компьютер и погугли.

– Извини, Дейв. Боюсь, я не могу этого сделать, – поразительно точно изобразил Авери зловещий голос ЭАЛа и захихикал.

Гарри и в самом деле замечательно поладил с Гретой и Гердой. При виде девчонок он расплывался в широченной глупой улыбке, садился на корточки и распахивал объятья, а они с удовольствием в них прыгали.

– Он же их не лапает, а? – спросил Никки однажды утром, увидев, как Гарри следит за прыгающими на батуте близняшками.

– Как тебе не стыдно! – воскликнула Хелен. – Кажется, кто-то пересмотрел «Лайфтайм».

– Не-а. – Авери жевал «чоко-поп», и у него были шоколадные усы. – Он не хочет их… – Он поставил свои крошечные ручонки на поясницу и дернул бедрами вперед. Люк подумал, что это наглядный пример того, как вредна телепатия для неокрепшей детской психики. Информации слишком много – и она поступает слишком рано.

– Ф-фу… – Хелен прикрыла глаза ладонью. – Зачем ты мне это показал?! Лучше бы я ослепла.

– У него дома были кокер-спаниели, – добавил Авери. – И эти девочки их ему… ну, напоминают…

– Подменяют, – подсказал Люк.

– Ага, точно.

– Не знаю, как Гарри управлялся с собачками, – за обедом сказал Никки Люку, – а эти девчата его совсем заездили. Он для них вроде новой куклы, только с рыжей шевелюрой и пузом. Ты глянь!

Девочки сидели по обе стороны от Гарри и по очереди скармливали ему мясо со своих тарелок.

– А по-моему, прелесть, – сказала Калиша.

Никки улыбнулся – той самой улыбкой, от которой начинало светиться его лицо (и заодно – свеженький фингал под глазом).

– Еще бы, Ша.

Она тоже улыбнулась в ответ, и Люка кольнула ревность. Глупо, конечно, учитывая обстоятельства… Но что поделать.

На следующий день Присцилла и Хадад повели Люка на уровень Е (прежде он там не бывал). Ему поставили капельницу – «успокаивающую», по словам Присциллы, а по факту оказалось, что это наркоз. Когда он пришел в себя, продрогший и голый, его живот, правая нога и правый бок были замотаны бинтами. Над ним склонялась врач с фамилией «РИЧАРДСОН» на бейджике.

– Как ты себя чувствуешь, Люк?

– Что вы со мной сделали?! – хотел заорать он, но смог лишь сдавленно зарычать. В горле тоже было какое-то инородное тело – трубка или вроде того. Он запоздало прикрыл пах руками.

– Просто взяли у тебя несколько анализов. – Доктор Ричардсон стянула хирургическую шапочку в «огурцах», и по ее плечам рассыпались густые черные кудри. – Мы не вырезали почку с целью продать ее на черном рынке, если ты об этом. Какое-то время у тебя будут небольшие боли, особенно между ребрами, но скоро все пройдет. А пока принимай вот это.

Она дала ему коричневый пузырек без этикетки, в котором лежало несколько таблеток, и сразу ушла. Вошел Зик.

– Оденешься, когда голова перестанет кружиться.

Он бросил одежду на пол. Какой заботливый, надо же!..

В конце концов Люк пришел в себя, подобрал с пола вещи и оделся. Присцилла и Глэдис отвели его обратно в общежитие. Когда его уводили на уровень Е, было светло, теперь же за окнами стояла темнота. Поздняя ночь? А хрен знает – Люк напрочь утратил чувство времени.

– Сможешь сам дойти до комнаты? – спросила Глэдис без привычной улыбочки – может, та не работала в ночную смену.

– Да.

– Тогда иди. Выпей одну таблетку оксиконтина. Он облегчит боль. И доставит удовольствие – в качестве бонуса. Утром все как рукой снимет.

Люк сделал несколько шагов по коридору, схватился за дверную ручку и замер. Со стороны дебильного постера «ЕЩЕ ОДИН ДЕНЬ В РАЮ» доносился плач. Калиша? Люк помедлил. Ему не хотелось знать, почему она плачет, да и утешать кого-либо он был не готов. Но это была Калиша. Он подошел к двери и тихонько постучал. Ответа не последовало, поэтому он повернул ручку и осторожно заглянул в комнату.

– Калиша?

Она лежала на кровати, прикрыв глаза ладонью.

– Уходи, Люк. Не хочу, чтобы ты меня видел в таком состоянии.

Он почти ушел, но быстро понял, что Калиша врет: ей хотелось, чтобы он остался.

Люк присел на кровать.

– Что стряслось?

Впрочем, ответ он тоже знал. Хоть и без подробностей.

Все гуляли на площадке – кроме Люка, которого забрали на уровень Е и усыпили, чтобы доктор Ричардсон могла спокойно выгрызть у него пару образцов для анализов, – когда из комнаты отдыха на улицу вышло два человека в красной форме (а не в розовой или голубой, как у смотрителей и лаборантов Ближней половины), без бейджиков на груди. Трое «старожилов» – Калиша, Никки и Джордж – сразу поняли, что сейчас будет.