Люк практически дошел до последнего этапа из списка Морин; сейчас ему предстояло найти ступени – красного цвета. Ну, только они уже не совсем красные, передал Авери. Скорее розовые. Примерно через пять минут после моста Люк наконец разглядел ступени на правом берегу. Их уже и розовыми было не назвать – краска сохранилась только на вертикальных поверхностях, а сами ступени давно посерели. Они выходили из воды и вели на береговую насыпь высотой около ста пятидесяти футов. Люк подгреб к лестнице, и его суденышко село на мель, точнее, на ступень, которая спряталась под водой.

Он медленно сошел на берег, чувствуя себя древним стариком. Подумал было привязать «Пароход Неказистый» – судя по столбикам по бокам от лестницы, люди (вероятно, рыбаки) так и делали, – но обрезок веревки на носу оказался слишком коротким.

Люк отпустил лодку и стал смотреть, как ее подхватывает течение. Тут он увидел свои кеды с носками на кормовом сиденье, упал на колени на подводную ступеньку и в последний миг успел схватить лодку за борт. Подтащив ее к себе, взял кеды, пробормотал: «Спасибо, Неказистый» – и разжал пальцы.

Одолев пару ступеней, Люк присел надеть кеды. Они подсохли, зато вся одежда теперь была мокрая насквозь. От смеха заныла разодранная спина, но Люк все равно посмеялся. Затем начал подъем по некогда красной лестнице, то и дело останавливаясь и давая отдых ногам. Шарф Морин – в предрассветных сумерках стало видно, что он фиолетовый, – начал разматываться. Люк завязал его потуже. Можно и оставить, конечно, вряд ли институтские сюда доберутся… С другой стороны, город – логичный пункт назначения, и лучше не оставлять за собой столь очевидный след. Кроме того, шарф теперь был ему дорог как… Люк попытался подобрать подходящее слово… талисман. Подарок от Морин, его спасительницы.

Когда он добрался до вершины лестницы, солнце уже встало над горизонтом. Большое, красное, оно проливало яркий свет на путаницу железнодорожных рельс впереди. Товарняк, под которым только что проплыл Люк, стоял в маневровом парке Деннисон-Ривер-Бенда. Сзади подъезжал маневровый паровоз: скоро он затолкает его на сортировочную станцию, где расформировывают и собирают заново составы.

В Бродерике детей не учили разбираться в тонкостях грузоперевозок – тамошних учителей волновали более сложные и необычные предметы: высшая математика, климатология и английская поэзия Викторианской эпохи. О поездах им рассказывал Вик Дестин, железнодорожный маньяк и гордый обладатель огромной железной дороги марки «Лайонел», которая стояла у него в «берлоге». Люк с Рольфом – в качестве его верных слуг – провели там немало увлекательных часов. Рольф любил запускать модели паровозов, а информацию о настоящих поездах обычно пропускал мимо ушей. Люку нравилось и то и другое. Будь Вик Дестин филателистом, Люк с таким же рвением изучал бы его коллекции марок, так уж он был устроен. На кого-то это наводило жуть (по крайней мере, Алиша Дестин порой бросала на Люка весьма красноречивые взгляды), но, выходит, все было не зря: теперь ему пригодились лекции мистера Дестина.

Морин, напротив, в поездах совершенно не разбиралась. Знала только, что в Деннисон-Ривер-Бенде есть депо и проходящие через него поезда потом отправляются во все уголки страны. Какие именно – неизвестно.

– Она предлагает тебе запрыгнуть в какой-нибудь товарняк, если ты туда доберешься, – сказал Авери.

Ну что же, добрался. А вот получится ли запрыгнуть в товарняк? Люк сто раз видел, как это делается в кино, но в фильмах столько откровенного вранья… Может, лучше отправиться прямиком в этот славный северный городок, найти полицейский участок, если он там есть, или позвонить в полицию штата? Но откуда звонить? Мобильника у него нет, а таксофоны – вымирающий вид. Если даже найти таксофон, то чем расплатиться за звонок? Не институтским ведь жетончиком! Наверное, можно бесплатно вызвать 911, только разумный ли это шаг? Что-то подсказывало ему: нет, не разумный.

Люк стоял на месте, нервно теребил шарф, а вокруг стремительно – слишком стремительно – начинался новый день. У варианта с вызовом полиции в непосредственной близости от Института было несколько минусов, и Люк, несмотря на усталость и страх, отлично это понимал. Полиция быстро выяснит, что его родителей убили, а сам он числится пропавшим без вести и главным подозреваемым по делу. Еще один очевидный минус – сам Деннисон-Ривер-Бенд. Такие поселки могут существовать только при условии материальной помощи со стороны, деньги – их хлеб насущный. Откуда у жителей Деннисон-Ривер-Бенда могли взяться деньги? Вряд ли они гребли их лопатой на железной дороге – там практически все автоматизировано. Вид заброшенных зданий на берегу о многом говорил. Вероятно, когда-то здесь были фабрики, которые давным-давно перестали действовать. А в лесной глуши имелось некое поселение («правительственная организация», говорили местные и многозначительно кивали, встречая друг друга в парикмахерской или на главной площади), и у работавших там людей водились деньги. Они приезжали в город поразвлечься – и спускали деньги не только в баре «Аутло», где по выходным играли разудалое кантри. Возможно, Институт вносил ощутимый вклад в благосостояние поселка: спонсировал какой-нибудь дом культуры, спортивный центр или помогал ремонтировать дороги. Вряд ли местные жители обрадуются, если кто-то захочет перекрыть им этот поток денег. Такое вмешательство будет воспринято со скептицизмом и неудовольствием. Как знать, вдруг Институт даже приплачивает местным чиновникам, чтобы те отводили любое нежелательное внимание со стороны. Паранойя? Может быть. А может, и нет.

Люку не терпелось сдать миссис Сигсби и ее приспешников со всеми потрохами. И все же он решил не торопиться. Разумнее будет уйти от Института как можно дальше.

Маневровый паровоз уже заталкивал партию товарных вагонов на холм, который железнодорожники называли горкой. На опрятном крылечке поста стояли два кресла-качалки. В одном из них человек в джинсах и ярко-красных резиновых сапогах читал газету и пил кофе. Когда машинист маневрового паровоза дал сигнал, он отложил газету и сошел по ступенькам, остановившись на секунду, чтобы помахать человеку в застекленной будке на железных опорах. Тот помахал в ответ. Люк рассудил, что человек в будке – это оператор сортировочной горки, а человек в красных сапогах – составитель поездов.

Отец Рольфа нередко сетовал на упадок американских железных дорог, и теперь Люк понял почему. Рельсы шли во всех направлениях, однако действовало лишь несколько веток; остальные не использовались. Причем давно: между шпалами росли сорняки, рельсы заржавели. Кое-где стояли забытые товарные вагоны и платформы. Перебегая между ними, Люк начал приближаться к посту. На стойке крыльца висела какая-то папка-планшет – Люк решил, что там вполне может быть расписание поездов. Неплохо бы с ним ознакомиться.