Она присела на кровать и широко зевнула.

— Ох, притомилась я! Государыня после заутрени еще послов слушать изволила, а те и рады стараться! А Глашка где твоя?

— Да так, по делам отправила, — отмахнулась Настя.

— Жа-а-аль, мне б раздеться помогла, — Лизетта одну за другой скинула туфли и с наслаждением босиком прошлась по дощатому полу. — Хорошо то как!

Непрерывно зевая, она начала откалывать пластрон своего платья.

— Давай помогу, — предложила Настасья.

— Помоги, коли заняться нечем, — взгляд фрейлины скользнул по сушеным ягодам, все еще лежащим на блюдце. — А это что?

— Да так, подруге гостинец, — под пристальным взглядом соседки, девушка аккуратно ссыпала ягоды в заготовленный заранее березовый туесок. — У дочь заболела…

Чтобы избежать дальнейших расспросов, Настя поспешно встала и подошла к подруге. Корсет был снят и Лизетта облегченно выдохнула.

— Фух, — она потерла талию. — Хорошо девкам в деревне! Они в сарафанах бегают! А тут: засупонься, рассупонься…

В одной рубашке Лизетта села к зеркалу и начала приглаживать волосы, не прерываясь

— Вот закончу службу, выйду замуж, буду по имению своему в сарафанах гулять!

— Надо чтобы имение было, — рассудительно заметила Настя.

— Конечно будет. И у меня, и у тебя, — фрейлина отложила щетку и повернулась к подруге. — Вон, на Головину посмотри, а ведь бесприданницей была, как и Дашка наша. Отхватила!

— Отхватила, — Настасья усмехнулась, вспомнив полуправдивые откровения о муже соперницы. — Только счастье ей это не принесло. Там, где в браке любви нет, то и любовь без брака…

— А коли за голодранца по любви, разве в темной избе счастлив будешь?

— Почему же за голодранца? Да и государыня, говорят, не скупится!

— Ага, не скупится, но чем богаче муж, тем приданного больше даст! Думаешь, чего Дашка от Левшина отказалась, а ведь у них любовь, не чета амурам нашим… — Лизетта попыталась весело улыбнуться, но не получилось.

Во взгляде фрейлины была непробудная тоска.

— А что, Левшин к ней сватался?

— Куда там! До сватовства дело не дошло. Сашка Левшин — младший сын малоросского казака, а Дашка — бесприданница…

Лизетта сладко потянулась.

— Ладно, Настя, заболталась я с тобой… спать охота…

— Отдыхай! — подхватив туесок, Настя вышла из комнаты.

Петр уже ждал около крыльца, неодобрительно посматривая на дверь.

— Припозднились вы, Настасья Платоновна, — проворчал он, открывая дверь старой, обшарпанной кареты. — Кабы лошадь на солнце не перегрелась!

Настя хотела отчитать своего мужика, но потом передумала. Солнце действительно припекало очень сильно, и воздух уже наполнился влажной духотой. Даже легкий веете с залива приносил с собой только жару.

Лошадь стояла, низко опустив голову, под гривой виднелись темные пятна пота.

— Трогай! — девушка села в карету, расправила пышные юбки. — Только не гони.

— Да уж… — Петр вскочил на козлы и щелкнул кнутом.

Древний экипаж вздрогнул, уныло скрипнул колесами и покатился, подпрыгивая на ухабах. Дорогу Петр вызнал достаточно подробно, наверняка не обошлось без Васьки, и Насте оставалось лишь просто смотреть по сторонам.

Впрочем, смотреть особо было не на что: густой лес при подъезде к очередному поселению сменялся вспаханными и засеянными полями, сами же деревни были не слишком зажиточные, в самой большой Настя насчитала всего с десяток дворов.

Местность оказалась холмистой, впрочем, Настасья уже слышала об этом, когда ей рассказывали о фонтанах: именно с этих холмов вода самотеком шла к Питерсхоффским шлюзам.

Усадьба Софьи Петровны стояла на одном из холмов. Достаточно небольшой дом почти не отличался от архитектуры Большого Питерсхоффского дворца: все те же выступы-русты и мелкая расстекловка окон. Правда, балконов не было.

Карета подъехала к крыльцу, Настя вышла и нерешительно постучала. Лакей, открывший дверь, смерил девушку надменным взглядом и сообщил, что Софья Петровна не принимает.

Настя слегка смутилась, такую возможность она не предвидела. Слуга уже хотел закрыть дверь, но девушка взмахом руки остановила его.

— В таком случае, не могли бы вы передать для ее дочери это, — она протянула туесок с ягодами. — Я надеюсь, это поможет выздоровлению…

— Как объявить от кого?

— От Збышевой Анастасии Платоновны.

Лакей испугано вздрогнул.

— Барыня, что ж сразу не сказали, кто вы! — засуетился он, отступая и почтительно кланяясь. — Простите, не признал. Софья Петровна наказала вас пущать всенепременно!