Я изо всех сил стараюсь взять себя в руки, но тупая боль бьет в висках и груди.

— Пойдем в палату, — еще раз повторяет вампирша и перекидывая мою руку к себе на плечи ведет к лифту.

Как мы оказались в нашей с Орасом палате я не помню. Просто в одно мгновение я почему-то оказалась лежащей на кровати и в меня пытались влить что-то вонючее, по словам Оливии успокоительное средство. Я отнекиваюсь, не желая засыпать на несколько часов (уверена, что именно так и будет).

— Дуня, нельзя раскисать. Орасу сейчас поддержка нужна, а не твоя тушка в отделении неврологии.

— Почему? Что произошло? — только и могу выдавить из себя я.

— Пока не ясно, разбираемся.

— Мне нужно к нему! — я пытаюсь встать, но не выходит.

— Потом! Сначала его осмотрят и проведут несколько тестов. Через три часа я проведу тебя в реанимацию сама. Дуняша, не усугубляй ситуацию.

Я понимала, что Оливия права, но… как прожить эти несколько часов?

— Обещаете?

— Обещаю! Только и ты пообещай, что не натворишь глупостей!

— Угу, — буркнула я.

Слезы ручейками стекали по щекам, и уже намочили край подушки.

— Мне нужно уйти, но я вернусь за тобой и мы отправимся к Ори. Дунечка, прошу, послушайся меня.

— Хорошо, — ответила я, пряча заплаканное лицо в подушку. Рыдания вырываются, но я стараюсь их сдержать.

— И переставай плакать. Ори не нужно видеть твоих слез, ясно?!

Я только кивнула в ответ.

Слышала, как Оливия выходит из палаты и велит дежурной медсестре следить за мной.

Аромат Ораса, исходящий от подушки меня немного успокаивает. Я опрокидываюсь на спину и рассматриваю потолок. Так удобнее думать…

Нет! Что-то не правильно! Утром, когда я уезжала, у Ораса руки действовали. Он меня обнимал всю ночь…

— Мы где-то ошиблись, — шепчу я в пустоту, — что-то напутали. Только что? Ведь мыши, даже те, что были частично парализованы, оклемались и вернулись к нормальному существованию. Их кровь как раз взяли на изучение, чтобы постараться выявить следы отравы.

«Мне нужно в лабораторию» — отчетливо понимаю я.

Быстро поднялась, умылась ледяной водой, и выскользнула из палаты. Памятуя о наставления Оливии, озиралась по сторонам, чтобы не попасться медсестрам. В итоге, словно шпион, тайком пробралась в лабораторию. Но стоило мне отпереть дверь, как острая боль взорвалась у меня в голове.

Орас Кор Рид

— Это провал, — сетовал я.

— Еще ничего не закончилось, — заметил Диего, — Мелиса выдала себя.

— Да, но мы планировали иначе…

— Это не важно, — заметил оборотень, — главное, что результат достигнут.

— Какой? Напугали мою Звездочку?!

— Ори, не мандражируй! — одернул меня крестный. — Дуняша не дура, она поймет, зачем мы ее обманули.

— Где она?! — это единственный вопрос, который меня волновал.

С того момента, когда я увидел испуганный взгляд любимой, я себе места найти не мог. Чуть всю операцию не испортил. А ведь готовили мы ее тщательно, хотя и не долго.

Следователь сразу заявил, что подозревает Мелису. Для меня эта версия была дикой и невероятной. В то, что девушка пыталась меня убить, я не верил. Она… она испытывала ко мне чувства, которые очень плохо сочетались с профессиональной этикой. Поначалу я думал, что между нами крепкая дружба, но оказалось, что Мелиса чувствует нечто большее. Я не мог ответить ей взаимностью, просто не чувствовал ничего подобного. А когда встретил Дуняшу и познал любовь, то и вовсе уверился в безразличие (как бы это грубо не звучало) к вампирше.

Я честно попытался все объяснить Мелисе и как можно безболезненней открыть глаза на происходящее — на то, что я мужчина не для нее, даже предложил ей перевод в другое отделение. Правда, все было бесполезно. Девушка молча плакала, и шептала, что я ошибаюсь. Работу менять она отказалась категорически, даже обещала жаловаться в случае добровольно-принудительного перевода. Поэтому настаивать и тем самым усугублять ситуацию я не стал.

И если для меня эта история была оправданием вампирши, то для оборотня наоборот — мотивом для преступления.

«Женские обиды — самые страшные обиды» — прокомментировал следователь и предложил простой способ развеять подозрения или наоборот подтвердить виновность. Я согласился. К тому же способ мне показался простым и надежным — ловля на живца, то есть на меня.

Крестный меня отговаривал. Мол опасно это и бесперспективно. Зато следователь наоборот считал, что Мелиса не только выдаст себя, но и на подельника наведет, если таковой имеется.

«Не у Мел имеется подельник, а именно она играет роль подельника» — был уверен Диего. И в этом я с крестным был согласен. Мелиса хорошая, исполнительная, НО она не смогла бы придумать новое лекарство, тем более такого уровня. Да она и в Вышке училась посредственно, поэтому выше медсестры никогда бы не поднялась по карьерной лестнице.