— Чего вы за них заступаетесь? Они что, ваши? Ещё неизвестно, кто из нас более несчастный. Посмотрела на меня взглядом полным пренебрежения и отвращения. Нервно засмеялась и убежала. Знаете, она как зверёк загнанный была. Человеческого я в ней ничего не замечала. И на сына влияла очень плохо. Он стал раздражительным, нервным. Стал пререкаться со мной. Наступил период, когда Роберт ради неё готов был бросить учёбу в университете, чтобы стать чернорабочим и содержать гулящую барышню. С большим трудом его отговорила. Мне потребовалось немало сил для этого. Не зря болею.

— А вы знали, что Мейбл носила ребёнка от Роберта?

— Знала. Роберт ко мне пришёл и стал упрашивать, чтобы я её уговорила не делать аборт. Разве она послушает? Она не захотела со мной даже поговорить. Роберт очень переживал, когда она избавилась от ребёнка, позднее открылось, что у неё детей больше никогда не будет. Он места себе не находил, для него это было равносильно трагедии. Сын безумно любил Мейбл и собирался соединить с ней судьбу. Роберт так и не понял её истинной сути. А я сразу раскусила.

— Вы знали, что он пошёл с ней на убийство? — резко перевёл разговор Мейсон на интересующую его тему.

— Что?! О чём это вы?

— К сожалению, это так, миссис Браун. Поэтому мне нужно было поговорить с вами с глазу на глаз, чтобы вы были готовы…

— К чему?

— К самому страшному.

— Его арестуют, да? А потом отправят в Брикстон?

— Вы правы, поначалу в эту тюрьму, но это в лучшем случае, — намекнул Мейсон.

— Вы на что намекаете? — застыла мать Роберта в оцепенении. — Нет-нет, только не это. Не смогу пережить, — зарыдала она.

— Простите, но в любом случае, вы бы узнали правду. Соберитесь с силами. Факты — упрямая вещь. Ищите хорошего защитника, чтобы наказание смягчили. Хотя не уверен. Прошу меня простить, что принёс вам плохую новость. Медальон пока отдать не могу, он фигурирует в деле.

Миссис Браун сидела молча, не двигаясь, с закрытыми глазами. По щекам бежали слёзы. Её лицо застыло.

— Это конец, — медленно произнесла она.

— Сожалею, что всё обернулось таким образом. Если нужна будет помощь, обращайтесь, поищу вам помощника, — предложил Мейсон и ушёл.

Мейсон ехал в замок Бельфорсбрук. Готовился поговорить с Элисон.

«Даже и не знаю, как преподнести ей эту новость. Как отреагирует, поймёт ли?», — он терялся, не знал, как начать.

Когда экипаж прибыл к месту назначения, Уильям не сразу направился к дому. Ему понадобилось время, чтобы всё обдумать.

— Здравствуйте, Якоб. Мисс Элисон дома? — с порога спросил сыщик.

— Здравствуйте, мистер Мейсон. Госпожа дома.

— Пожалуйста, доложите, что мне необходимо поговорить с ней.

— Слушаюсь, сэр. Сейчас доложу.

Мейсон снял вещи и передал их дворецкому.

Якоб наблюдал за ним и понял: «азговор предстоит непростой».

Спустилась мисс Элисон. Мейсон подошёл к ней и поцеловал ей руку.

— Не хотел вас беспокоить, но поверьте, очень нужно показать вам кое-что.

— Не смущайтесь, бога ради. Всё понимаю, у вас такая работа. Слушаю вас внимательно, — Элисон с некоторых пор стала относиться к Мейсону, как к члену семьи. Она привыкла к его ежедневным визитам, беседам с ним. Ей импонировало общество Мейсона, с ним она чувствовала себя спокойной и уверенной. А самое главное, она убедилась в том, что защищена.

— Благодарю вас. Хочу сообщить, что мы с Якобом в последнее время обследуем помещения, расположенные на нижнем этаже. И вот, что мы нашли, — Мейсон вынул из внутреннего кармана сюртука сложенный вчетверо лист и передал его мисс Элисон.

— Пожалуйста, почитайте. Мне необходимо точно знать, эта записка написана рукой вашего отца барона Уокера?

Элисон глубоким пристальным взглядом посмотрела на Мейсона.

— Пожалуйста, это очень важно, — повторил сыщик свою просьбу.

Элисон перевела взгляд на лист и пробежала глазами текст.

— Что всё это значит? — испуганно спросила она. — Как это понимать?

— Прошу вас только об одном, ответьте, пожалуйста, это почерк вашего отца?

— Похоже, очень похоже. Но есть некоторые расхождения.

— Так-так, где именно? Пожалуйста, подробно остановитесь и укажите на расхождения. Это очень важно.

— Вот посмотрите. У отца был очень красивый каллиграфический почерк, он всегда так писал, сколько себя помню. Особенно заглавные буквы он выводил с завитушками, украшая текст, что ли.