Это была очень плохая идея — приглашать её на работу в этот комплекс.

Прежде чем тренер орёт "гонг", получаю прямой удар по лицу, после чего последние крупицы рассудка покидают мою голову. Нет, мне совсем не больно. Вместо боли я начинаю испытывать другое чувство — гнев.

— Это что, черт тебя дери? — Луциано орёт мне в лицо, пока Милла суетливо обрабатывает кровоточащую рану на скуле. — У тебя бой в считанные дни, — тренер становится бордовым от гнева. — Я вместо тебя Руслана поставлю, у него хотя бы техника есть и мозги. А ты похож на вонючий мешок дерьма. Соберись! — рявкает на весь зал, после чего разворачивается и уходит в угол противника.

— Что с тобой, Паш? — слышу тихий шепот Миллы. Она смотрит с негодованием. Наверное, разочарованна.

— Он, как и всегда, сдерживается, — вставляет свои три копейки Влад. Парень стоит непозволительно близко к девушке, моей девушке.

— Отвали, — рычу на друга.

— Что значит сдерживается? — Милла смотрит то на меня, то на Влада.

— Боится выпустить внутренних демонов, — смеётся приятель. — Ему тренер не разрешает. Говорит, что боец должен руководствоваться техникой, а не эмоциями.

— Отвали, я сказал, — гневно смотрю на парня, который уже кучу всего наговорил. Ещё не хватало, чтобы Милла подумала, что у меня не в порядке с головой.

— Паш, — зовёт меня девушка, привлекая рассеянное внимание. — Не слушай никого, просто сделай это. Не удерживай… беса.

Проще сказать, чем сделать, потому что не знаю, где находится этот чёртов переключатель.

— Бой, — командует тренер, и я получаю новую порцию ударов. Сознание совсем заволакивает плотной пеленой, а я с остервенением трясу головой, рассеивая эту дымку.

Боль! Я испытываю её. Сильная, давящая, она в моей груди. Живо представляю себе картины, как Милла уходит, как Милла не приезжает на том поезде. А ещё представляю, как она в объятьях другого. Тело покалывает, адреналин гонит кровь по венам, от самого сердца к плотно сжатым кулакам. Дыхание застревает в груди, но мне совершенно не нужно дышать. Робот не дышит. Машина не дышит. Отсчитывая собственные удары сердца, которые бьют по ушах, делаю два широких шага в сторону противника. Врезаюсь в него, выбиваю всю дурь — его, свою. Не замечаю, как тренер оттаскивает меня, с остервенением скидываю его руки и продолжаю наносить удары куда придётся. Контроль утерян, связь с этим миром утеряна, потому что отчётливо представляю, на месте Руса другого человека. Этот человек без лица, но я точно знаю, что он прикасался к моей Милк-Милк.

Не удерживай беса.

Нет, сейчас я его не удерживаю, он поглотил меня.

Милла

Не могу смотреть, как Пашку бьют, и никогда не могла этого видеть. Я знаю, он отвлекался из-за меня. Его раздражают все эти косые взгляды и шепотки. Так всегда было, он всегда меня опекал. И спустя долгий срок ничего не изменилось.

Но я не хочу видеть, как его бьют, и сказала ему то, что должна была сказать.

«Не удерживай беса».

А теперь он, как разъяренный тигр в клетке, мечется по рингу и пытается добраться до Руслана. Того уже оттаскивают за канаты, его лицо разбито и всё в крови, но он тоже в бешенстве. Машет кулаками по воздуху и хочет дотянуться до моего друга. Пашку держат и тренер, и Влад, и ещё двое парней, и постепенно он приходит в себя. А я стою, зажимая рукой рот, подавляя крики, рвущиеся из груди.

Что же я наделала?

Он изменился! Мой друг изменился! Теперь он действительно страшен в гневе, потому что совершенно себя не контролирует.

Что с тобой случилось?

— Марш к Иванычу! — орёт Джаннини прямо Пашке в ухо. И не дожидаясь реакции, выпихивает с ринга, потом берёт его за локоть и тащит на выход. Пашка оборачивается, пытается поймать мой взгляд, но я упорно разглядываю свои ноги. Успеваю лишь увидеть, как он подавлен. Чувство вины буквально написано на его лице.

Он сожалеет.

Я тоже сожалею. Но и не сожалею. Не знаю. Не хочу видеть, как его бьют. Для меня он был и будет непобедимым чемпионом.

Тренер выводит его через распашные двери, и в них тут же влетает Маша, девушка Руслана. Когда она видит разбитое лицо своего парня, на её лице отражается буря всяких эмоций: негодование, беспокойство, злость, жалость и… смирение. Ну конечно, это же бокс. Всё что угодно может произойти.

Руслан отмахивается от девушки, всем своим видом показывая, что всё в порядке. Она протирает его лицо, суетится, и видно, как переживает, но в конечном счёте оставляет его в покое.

А я совершенно забыла о своих обязанностях. Я помощник врача и должна оказать помощь.

Спохватываюсь, направляюсь к покалеченному по моей вине парню и присаживаюсь на маты рядом с ним.

— Дай я заклею, — прошу, а наготове держу специальный клей. Руслан не сопротивляется, позволяет мне выполнить свою работу, и я благодарна.