Люби навсегда
вернуться

Окунев Юрий
Шрифт:

«Уже давно одиннадцать…»

Уже давно одиннадцать,И сроки так тесны…Идут ко мне в гостиницуОтчаянные сны.Наверняка напрасная,Наивная мечта.Ведь в коридорах ясная,Ночная пустота.Но сам себе на горе яПридумал сон больной,Что мчит из санаторияАвтобус, как шальной.И в том пустом автобусе,Решительна, бледна,Отбросив все условности,Ко мне спешит она.И все ж в лице смятение…И на нее свой взорБросает в удивленииАвтобусный шофер.Такие вдруг преданияПрипомнились ему —Про тайные свидания —Что страшно самому.И он воскликнул: – Где уж намДо тех страстей былых…Но, посмотрев на девушку,Взволнованно затих…Все это мне мерещится,Когда кругом ни зги…Ее шаги на лестнице,Ее, ее шаги!Я чувствую, я слушаю:Она вошла и вдругПреграды все разрушилаПрикосновеньем рук.Но от виденья светлогоВдруг сразу ни следа…Пойми, не будет этого,Не будет никогда…Ничто не переменится,Ведь счастью есть предел…Лишь ветряные мельницыМечтателя удел…Не любит – дело ясное.Пойми, чудак, смирись.Но все ж над сердцем властвуетНавязчивая мысль.

«Солдаты смотрели нестрого…»

Солдаты смотрели нестрого,Я только два слова сказал,И вдруг: Боевая тревога!И сдуло, как ветром, весь зал.…Была та тревога учебной.А вот между мной и тобойРискованный ежедневный,Хоть и засекреченный, бой.Наивная конспиративность!Рассудочности вопреки,Я так тебя жду, мой противник!На взводе всех нервов курки!Ты взглянешь притворно, непылко:В чем разница, он иль не он?..Но чувствуешь каждою жилкой,Что тот, кто вошел, – тот влюблен.И пусть не протянешь поэтуЕдинственной в мире руки,Но тянешься, тянешься к светуЕго удивленной строки.И я зарекался: твой профильИз памяти вычеркнуть впредь.Но жребий ведет к катастрофе —К тебе, моя жизнь, моя смерть!И вновь я кидаюсь в дорогу —Крушить равнодушье твое.Тревога! Тревога! Тревога!И счастье, и муки – в ружье!

«Что это? Знаю, что она предаст…»

Что это? Знаю, что она предаст,Не только подведет, но и продаст.И жизни не сулит, а только смерть.И все ж хочу лишь на нее смотреть.Смотреть, встречая наглый вызов глаз.В нем все: и обещанье, и отказ,Дразнящая усмешка, злость и страсть.И тянет к ней, и хочется пропасть.И наплевать на доводы друзей,Что я слепец, безвольный ротозей,А все, что есть в ней, все не от души,В сравненье с ней – все бабы хороши;И только лишь она – жалка, мелка,Не верь слезам – то брызги коньяка.Свихнешься, пропадешь, пойдешь на дно.Ее смешит твоих стихов вино.Пойми, чудак, пойми, ей грош цена…Все – правда. Обесценена она.…Но почему с той правдой невпопад,Ее увидев, стал я так богат,Что без нее мне нищ весь белый свет?Я нищий без нее. А с ней – поэт.

Ночной диалог с самим собою

Я сижу посередине ночи,Сам с собою молча говорю:– Что шумишь? Что от нее ты хочешь?– Я за все ее благодарю…– Не любовник ты и не наставник!Откажись от этой чепухи…– Я бы рад. Но ведь судьею главнымНаши дети общие – стихи…– От нее не будет в жизни толку.Приглядись, о, как она пуста…– В поезде она так странно смолкла.Загрустила. Это неспроста.– Глупости! Без дальнего прицелаТак вот смотрит двадцать лет уже…– Нет! Она в меня, в меня смотрела,Нет, ее душа настороже!..– Сам себе ты голову морочишь.Ночь прошла. Иди встречай зарю!..Что ты от девчонки этой хочешь?..– Я за все ее благодарю!..

«Проснулся, понял – ничего не будет…»

Проснулся, понял – ничего не будет.Не будет ничего и никогда.Свой возраст постигающие люди,Что это – сожаленье иль беда?Я не ревнив, спокоен и безгрешен,Так правилен, что оторопь берет.По радио, как будто бы в насмешку,«Я встретил вас…» мне Штоколов поет.Примерным намертво мой быт устроен.И как все это ты ни назови,Пожалуй, «идеальней» мы героевЛюбой бездарной пьесы о любви.Вот так. Зато никто нас не осудит.Вот здорово! И горе – не беда!..Хоть плачь, хоть смейся – ничего не будет.Не будет ничего и никогда.

«Обычный двор, ташкентский двор…»

О. А.

Обычный двор, ташкентский двор.Собака дремлет, голубь бродит.И откровенный разговорОни со мною вдруг заводят.Больна собака и стара.И повидала в жизни виды.Была доверчива, добра,А получала лишь обиды.Вот так ты душу отдаешь.Все терпишь, хоть бывает всяко.Я чем-то все-таки похожНа ту ташкентскую собаку.

«Вы в трех шагах и односложный…»

Вы в трех шагах и односложныйНа все даете мне ответ.Мне не печально, не тревожно,Когда от вас я слышу «нет»…К обидам я не безучастен,Но самолюбия играИз сердца вытеснена счастьемЖелать вам счастья и добра.

«Чем день начнется – плачем, смехом ли…»

Чем день начнется – плачем, смехом ли,Бедою, музыкой, кто знает…Но говорят мне: ты приехала…И это сразу все меняет.И вроде ничего такого:– Ну как?.. — полушутя спросила.Но обаянье полусловаЧуть слышного… невыносимо…

«Я в безнадежном списке состою…»

Я в безнадежном списке состою,При мысли о прощании немею.Билет обратно в кассу я сдаю —Я от тебя уехать не умею.Моим признаньям верьте иль не верьте:Не научился я в любовь играть.В тебе есть все для жизни и для смерти.Я остаюсь, чтоб жить и умирать…

«Жестоки часовые стрелки…»

Жестоки часовые стрелки,И уходить уже пора.Я стал расчетливым и мелким:Коплю минуты, вечера.Вам это кажется забавным,Я сделался совсем иным,Я стал завидовать недавноВсем вашим близким и родным.Не только тем, кто в давней дружбе,Кому уже влюбляться лень,Но даже тем, кому на службеВас можно видеть каждый день.И вот я слышу: до свиданья…Прощаюсь. Закрываю дверь.И я уже за новой гранью…Что занимает вас теперь?Домашние заботы? Письма?Любимцы из семьи родной?..Так знайте: вечный их завистникВсегда стоит за их спиной!