Первая линия лопнула словно гнилая нить.

Отдельные бойцы и небольшие группы болгарской пехоты пытались отходить. Но проходов для отхода назад не было. Не успели отрыть. А так… по полю… выскочив они попадали под кинжальный огонь с бронетехники. Да и верхние группы прикрытия штурмовиков не зевали и гасили их своих самозарядных винтовок.

Завершив взятие первой линии, штурмовики пополнили боезапас, немного передохнули и поползли ко второй. На брюхе. Под прикрытием огня с бронетехники.

А инженерно-саперные подразделения тем временем наводили переправы через траншеи. Нормальных подсобного материала у них не было. Поэтому ребята применяли взрывпакеты, лопаты и молитвы, обращенные к какой-то матери. Направленными взрывами они сдвигали массу породы, заваливая проходы. А потом лопатами правили ее профиль. Давали пройти по ним одному-двум бронеавтомобилям. Снова правили, просевший еще рыхлый грунт. Снова пропускали. Снова правили. Несмотря на всю возню – получилось довольно быстро. Особенно учитывая тот момент, что дело было в бою. И с той стороны, хоть и не плотно, и не часто, но стреляли.

И тут в дело вступили болгарские пушки.

Не те, что стояли за брустверами на открытых позициях. Нет. А те, что находились в глубине обороны и предназначались для прикрытия первой линии – ударам по площадям предполья. Так как бронетехника остановилась и сконцентрировалась возле передовой траншеи, то стала уязвимой. Вот болгары и попытали счастье, открыв неприцельный огонь с закрытых позиций. Фугасами.

Но скорость передачи приказов оказалась невысокой. В то время как наступление русских штурмовиков – напротив, очень стремительным. Поэтому первые взрывы начались, когда бронеавтомобили, бронетранспортеры и грузовики начали перекатывать на противоположную сторону. Они бы и раньше включились в дело, если бы наступление шло как положено – пехотой. А так – непонятно на какую дистанцию наводиться и чем стрелять. Все слишком быстро разворачивалось.

И уже через пару минут к празднику жизни подключились батареи русских 75-мм орудий. У них ведь имелись в каждой батареи по штабной машине с постом наблюдения. Этот пост представлял собой поворотную платформу с круговым вращением. Там имелось кресло для одного наблюдателя, трехметровых морской стереоскопический дальномер и двухтрубная акустическая установка. Штатно она предназначалась для зенитного огня. Ведь эти 75-мм пушки были тяжелым зенитным средством корпуса. Но имелась и вспомогательная функция. Такие посты могли связываться воедино с помощью полевой телефонной связи и по методу триангуляции наводить орудия дивизиона на выявленные по звуку батареи противника.

Одна из батарей в этом случае выступала головной, команда штабной машины которой производила счисления, а две другие – выполняли роль сателлитов. И вуаля. Буквально в чистом поле, на ровном месте, без всякой дополнительной разведки, дивизион мог сам себя обслужить и навести на цели.

О том, что у болгар есть еще артиллерия Меншиков догадывался. Поэтому изначально развернул весь дивизион в контрбатарейную конфигурацию. Которой и управлял первоначально посредством выдвинутых вперед бойцов в камуфляже – артиллерийских корректировщиков. Но штабные машины бдели. И как только с закрытых позиций заработали батареи болгар, засекли их, вычислили положение, и ударили ответным огнем. Шрапнелью. Чтобы покрыть как можно большую площадь за минимальное количество выстрелов. Вряд ли болгары успели отрыть щели и прочие укрытия для артиллеристов. Они, вон, и для первой линии пехоты ничего толком не накопали.

– Ваше Величество, – чуть треснувшим голосом произнес генерал, – нам нужно уходить.

– Что? – С отрешенным видом, ответил король, наблюдавший за разгромом второго эшелона артиллерийского прикрытия.

– Уходим! Ваше Величество! Скоро здесь будут русские.

– Но… – хотел было что-то возразить Фердинанд, но махнул рукой, нервно сплюнул и стремительно покинул свой пост управления. Битва была проиграна. И, судя по всему, совершенно безнадежно. Эта армия была совершенно нового типа. Он не знал, что ей можно противопоставить.

Тем более, что по всему фронту бойцы бросали позиции и бежали. И пехота, и артиллеристы, и тыловые. Бегство с каждой минутой нарастало, превращаясь во всеобщее. Оно бы и раньше началось, но болгарская армия, будучи продуктом Первой Мировой очень медленно управлялась. А развернуть полевую связь просто не успели. Специалистов и провода не хватало и взять их столько сразу было неоткуда.

И уже четверть часа спустя войска русского корпуса стали втягиваться в Софию. Удивительно тихий и спокойный.

1916 год, 2–3 октября, Адрианополь (Эдирне)

Задерживаться в Софии не было никакого смысла. Король сбежал. Администрация, узнав о том, что русские в городе, тоже. Поэтому особенно делать в Софии было нечего… долго во всяком случае.

Меншиков прошелся по Королевскому дворцу, собрав все значимые ценности и реликвии. Заглянул в прочие государственные учреждения, изымая золото, серебро и различные ценные бумаги. Наличность бумажную тоже прихватил.