— Покажись!

Так я вроде уже показался. А, точно, шлем. Она хочет чтобы я откинул шлем. И умер с честью. С другой стороны, женщина которая держит обстоятельства под контролем гораздо разговорчивей. И я убрал шлем.

— Ты белый!

Где-то я уже эти слова и с этой же интонацией слышал.

— А волосы!

Вот тут уже нотка отчаянья. Да уж, очевидно родная мокрая темно-серая пакля на голове лучницы явно (по ее меркам) проигрывает наглому рыжему хаосу. Тренькнула тетива и в мой нагрудник ударилась стрела. Мой нагрудник этого даже не заметил, а следующая стрела уже смотрела мне в глаз.

В мой открытый ясный глаз смотрела острая стрела. Очевидно первая была пущена для краткого отдыха. Силы-то у черненькой не так чтобы много, тетиву долго натянутой держать.

— У тебя отличная броня.

Ну да, ну да. Следующую стрелу придется в глаз, в броню уже было. Боже, как же я хочу есть. Ладно, поможем, мы же не звери.

— Опусти оружие, милый ушастик, давай лучше поймаем рыбу и снова испечем ее.

Черная дева хрюкнула.

— Этот чудесный звук означает «да»?

Дева хохотала еще звонче, чем пела. По мне так слишком много высоких частот. Высокие частоты режут альфа-ритмы мозга. О чем я думаю? Эй, мозги? Ну, если ее доспехи сродни моим, то одна из трех функций была потрачена на придание постоянной формы в неактивном состоянии. Какое расточительство.

Стоп. А не знаменитый ли среди уркл «черный колдун» сейчас тут хохочет заливается стоя по колено в воде? Тетива отпущена, стрела зажата в кулачке. Зачем колдуну лук и стрелы? И она хоть и черная, одета-то в белое.

Что же она никак не насмеется? Что я такого сказал? Может «поймать рыбу», там, или «испечь рыбу» что-то означает в ее культуре? Или «милым ушастиком» ее никто никогда не называл? Похоже мой класс так устроен, что я могу говорить и делать все, что в голову взбредет. Все равно что, и местные будут хохотать.

Эльфийка стала затихать.

— Милый ушастик. Черный Эль! Милый ушастик. Попробую как-нибудь без свидетелей назвать так отца. Нет. Это слишком. Назову так Ланса, когда он попробует очередной раз подкатить. Хпрфф!

И дева снова залилась колокольчиком. Какая хорошая. Все дело, оказывается, в неуставном обращении. Ну а что, ушки и правда милые. Топорщатся и трепещут. А черные эльфы покрепче уркл. Головой о берег не бьется, сознания не теряет. Молодец.

Неожиданно стало тихо. Дева пристально смотрела в глаза, но уже без оружия в руках.

— Зачем ты следил за мной?

— Меня к тебе белка привела.

— Какая белка?

— Пушистая. Понимаешь, я белок попросил найти мою пропавшую любовь.

Дева, хоть и воительница, а услышав про любовь задумалась и головку наклонила.

— А белки, значит, послушались и побежали искать. Хпрфф! Пойдем. Мой лагерь недалеко, все мне подробно расскажешь. Такой дурень не может быть опасен.

Лучница выбралась из воды.

— Только если там есть еда. Я не ел очень очень давно.

— Еда есть. Покормлю. Что на ноге?

— Аргумент. Маленький каменюка.

— Ого. Никогда не видела их малышей. Где взял?

— Там его уже нет.

— Но там могут быть другие.

— Скажи пожалуйста, я не очень разбираюсь в таких вещах, вот когда твои ушки поднимаются вверх и мелко дрожат, это что означает? Ты так время от времени делаешь.

Дева сбилась с темпа, зыркнула не меня, как говорят «рублем подарила», но отвечать на вопрос не стала. Впрочем, мы уже и пришли. То, что лучница называла лагерем, было круглой полянкой с палаткой в центре и кострищем перед ней. Причем палатка была натуральной (не протометаморф).

Только вот я до нее не дошел. Под ногами что-то треснуло и на меня упала клетка. Да. Практически копия той, в которой томился Адольфо. Клетка не просто упала, а упала и вросла в землю, не пошевелить. Вот оно, черное колдунство!

Дева прыгала вокруг и хлопала в ладоши, даже разок колесом прошлась, гимнастка.

— Я поймала! Я тебя поймала! Поймала!

Может она скажет, что и голышом купалась громко песни распевая, чтобы меня подманить? Да так оно и было, скорее всего. Но белка была моя, квестовая белочка. Белку, черная зараза, подговорить не могла. Или могла?

— Ты невыразимо коварна!

— Ооо… Повтори это еще раз! Еще раз! Еще раз!

— Зовут-то как?

— Я Лита, дочь Латопа, сына Лигура! Преклони колени, бабазяк! Блин! Я поймала бабазяка! Никто не верил, что они еще где-то есть. И такого красивенького! И такого смешного!

— Как ты меня вообще нашла?

— Да ты топал на весь лес, как ослепший каменюка. Так громко и так медленно, что я успела в реке замерзнуть. Знаешь, что мой дед убил последнего бабазяка на этих землях?

— Зачем, прости, он его убил?