Самка бешено залаяла и рванулась на своей цепи. Если бы не приковываный металлический ошейник, зажимавший ее шею, она бы с радостью разорвала его в клочья. Ее кобальтовые глаза сверкали убийственной яростью.

К демонстрации агрессии волчицы Виктор отнесся очень серьезно. Он прекрасно знал, насколько опасным может быть дикое животное, охраняющее свое потомство.

Если когда-либо жена родит ему ребенка, то он намеревался защищать собственного наследника не менее рьяно.

Он прицелился из арбалета и нажал на спуск [2] . Болт [3] с серебряным наконечником вылетел из орудия, ударив оборотня прямо между глаз. Она взвизгнула от боли, когда сила выстрела оттолкнула ее назад, к дальней стене клетки. Ее грязное тело рухнуло на покрытый соломой пол. Она дернулась раз, прежде чем замереть неподвижно и затихнуть. Кровь брызнула из ее покатого лба. Поднялся дым из серебряного наконечника стрелы, скрытого внутри её черепа. Запах обожженных волос и плоти добавился к гибельной атмосфере клетки.

Ребенок вскрикнул в страхе и тоске.

Действительно ли тварь умерла? Виктор подождал секунду-другую, на тот случай, если павшее существо притворялось, пока не увидел, что ее толстая черная шкура начала меняться на покрытую пятнами кожу. Лежащее тело оборотня съежилось до своего настоящего размера, и вес испарился в эфир.

Гротескная внешность существа таяла, пока не осталось лишь обнаженное тело мертвой крестьянки, безжизненно растянувшейся среди растекающейся лужи крови.

Виктор не потратил и мига на оплакивание смерти волчицы. Резня ее вида была работой всей его жизни на протяжении веков. Младенец - вот, что его интересовало.

Опуская арбалет, он медленно прошел дальше в клетку, приблизившись к осиротевшему ребенку на полу. Его испытывающие, лазурные глаза подтвердили ошеломляющую правду: мальчик, абсолютно человеческий на внешний вид, жалобно вопил у его ног.

"Как это возможно?" - изумился Виктор. Он предположил, что самка была беременна, когда её поймали, но трудно объяснить, почему она родила такого нормально выглядящего младенца.

Пухленькая розовая кожа ребенка была чисто вылизана языком матери. Его беззубый рот пронзительно взывал к небесам. Он грозил крошечным кулачком размышляющему вампиру над ним.

Виктору было интересно, каким способом животное зачало ребенка, будучи волчицей. Увы, личность отца умерла с матерью, хотя глупое существо не могло бы сообщить об этих познаниях, даже если бы Виктор пощадил её. Обстоятельства зачатия ребенка останутся загадкой навсегда.

Что важно сейчас, так это решить, что делать с противоестественным ребенком. Виктор поднял арбалет еще раз. Каждая частичка его существа побуждала немедленно уничтожить младенца до того, как самим своим существованием он перевернет неизменные законы, которым следовал их мир сумерек. Кто знал, какие страшные последствия может повлечь за собой рождение этого отродья. Лучше всего сейчас же убить ребенка таким же способом, каким была убита его мать.

Он зарядил арбалет другим болтом и прицелился в голову ребенка. Его палец напрягся на спусковом механизме.

И все же...рождение ребенка было своего рода чудом, хотя из темной и тревожащей разновидности. И, возможно, чудо не следует воспринимать несерьезно?

Любопытство к истинной природе и потенциале ребенка возникло в уме Виктора. Может, здесь была и возможность, помимо рисков? Зачем спешить с выводами?

"В случае необходимости я всегда смогу убить щенка позже..."

Пока, однако, он принял решение не убивать его. Отложив арбалет, он опустился на колени и взял голого младенца с соломы. Извивающийся новорожденный чувствовал себя маленьким и хрупким в его руках. Невинные карие глаза всмотрелись в викторовские. Маленький розовый кулачок с удивительной силой схватил подбородок Старейшины.

Он молился, чтобы не сделать чудовищную ошибку.

***

15 лет спустя

Замок Корвинус был высечен на самой выступающей лицевой части скалистого черного пика, возвышающегося высоко над окружающими лесами и деревнями. Его неприступные башни и зубцы устремлялись вверх, в звездное ночное небо. Свет бесчисленных факелов и ламп сиял через стрельчатые окна крепости, заставляя изолированную горную твердыню казаться пылающей изнутри. Багровые знамена, цвета недавно пролитой крови, развевались на сторожевых башнях.

Высеченные скульптуры в форме извивающихся жертв чумы громоздились на карнизах и валах. Фланкирующие [4] башни примыкали к крепкому караульному помещению, защищавшему главные ворота. Бронированные Вестники Смерти патрулировали вершины высоких серых стен, которые были местами более десяти футов толщиной. Прямоугольные каменные зубцы выступали из бруствера, как нижний ряд зубов. Контрфорсы [5] укрепляли стены. Массивные осадные арбалеты размера катапульты были установлены на внешний палисад. Стальные гарпуны, более десяти футов в длину, были заряжены в грозные орудия, известные как баллисты. Стальные лебедки были необходимы, чтобы оттянуть назад плечи орудия.

Стройный юноша, не больше пятнадцати лет, стоял на парапете, удерживая равновесие и глядя на подвесной мост внизу. Темно-каштановые волосы струились по его плечам. Грубая шерстяная одежда показывала его низкий статус в дворцовой иерархии. Его грязная коричневая туника и штаны были разорваны и потерты.

Пронизывающие карие глаза смотрели с красивого лица, которое пока не требовало прикосновения бритвы. Свежий осенний ветер шумел в его взъерошенных локонах. Он вглядывался с вала на отвесный тридцатифутовый обрыв перед ним.