Она, казалось, нашла его колебания занимательными. Уголки ее ярко - красных губ приподнялись, изобразив бессердечную ухмылку.

– Или это тоже секрет?

Кинжал впился в его плоть снова. Танис сглотнул и почувствовал, как край лезвия царапнул его кадык. Он помнил, как пытался остановить ее перед воротами, смущенно глядя на длину меча Сони. Как и тогда, он чувствовал, что она не блефует.

– Эта игра мне наскучила, - заявила она категорично.
– И, как тебе известно, я не люблю проигрывать.

Опасаясь за свою жизнь, Танис прервал свое молчание.

– Как бы твой отец отблагодарил того, кто принес ему новость, что его любимая дочь спуталась с ликаном?

Он шумно выдохнул от этой мысли.

– Он не очень известен своей благодарностью. Итак, - он решил выложить все карты на стол.
– Свою выгоду из этой ситуации я извлечь пока не могу.

– О какой выгоде речь?
– глаза Сони сузились.

Он чувствовал, что они подошли к сути этого напряженного разговора. Возможно, ответ на этот вопрос удовлетворит Соню?

– В Совете двенадцать мест, - осторожно сказал он.

– А умираем мы не часто, - подхватила его мысль Соня.

– К сожалению, нет.

Увы, иерархия бессмертных предлагала мало возможностей для продвижения. Со времен достижения Соней совершеннолетия, новых членов в Совете не было.

– А если бы я отказалась от своего места в Совете?
– предложила она.
– В твою пользу.

Она это серьезно? Танис слишком колебался, чтобы смотреть дареному коню в зубы, но это звучало слишком соблазнительно, чтобы быть правдой.

– Зачем тебе это?

Соня убрала кинжал. Она сделала шаг назад, давая ему небольшую передышку. Едва заметной улыбкой, она подчеркнула, что обладает большим талантом в политике и интригах, чем демонстрировала ранее.

– Ты умеешь хранить секреты?
– спросила она.

"Туше [23] ", - подумал он. После мучительного начала, эта встреча все быстрее становилась ему по душе. Он кивнул и улыбнулся ей.

– Возможно, мне потребуется что-то взамен, - добавила она.

Он приготовился слушать.

Даже заключенный в темницу, Люциан почувствовал заход солнца. Лунный свет проник в кишащие блохами клетки, где он был заключен вместе с другими рабами.

Наступление ночи означало кормление; хмурый охранник, стуча по стенам, будил спящих ликанов и швырял через решетки в миски сырое мясо и овощи. Протухшая еда плюхнулась на грязную подстилку. Люциана встревожили манеры его собратьев, которые набросились на еду, словно дикие животные, расталкивая друг друга локтями в надежде заполучить лакомый кусочек жалких помоев. Кровавый сок стекал по их подбородкам, пока они запихивали мясо в рот голыми руками. Разгрызая кости, они шумно чавкали, поглощая костный мозг.

Желудок Люциана заурчал. Он ничего не ел после вчерашнего наказания, его истощенное тело требовало пищи, но противился принимать участие в унижающей безумной кормежке. Он держал дистанцию, надеясь на какие-то остатки после того, как остальные наедятся и отойдут к отдыху. Возможно, там останутся прогорклые овощи или не разжеванные кости.

К его удивлению, Кристо схватил мясистое ребро и, вместо того, чтобы разорвать его для себя, высоко поднял и метнул в сторону Люциана. Лакомый кусок пролетел над головами других ликанов, безуспешного попытавшихся поймать его, и приземлился в вытянутые руки Люциана. Он был тронут и поражен щедростью молодого ликана; возможно, Кристо не забыл, как Люциан заступался за него раньше.

"Кто бы мог догадаться, - подумал Люциан.
– Что неграмотный ликан-раб может оказаться выше, чем сам лорд Виктор?"

Он с благодарностью кивнул Кристо, затем понюхал окровавленное ребро, которое казалось, было посвежее обычной пищи ликанов. Его глаза расширились от удивления.

"Это не конина", - понял он.

Присмотревшись внимательнее к костям, он заметил схожесть с изгибами собственной грудной клетки. В лунном свете была человеческая плоть!

Такое вряд ли можно было принять за обычную пищу. Люциан мог только догадываться, что каким смертным в конце концов довелось стать их меню.

Он снова понюхал мясо. Человеческое начало в нем помедлило, но в конечном итоге он решил, что не время привередничать. Ему необходимо восстановить силы, если он хочет сбежать из этой адской тюрьмы. Оставив угрызения совести, он оторвал зубами кусок окровавленного ребра.

В конце концов, ему не впервой пробовать человеческую плоть.

Это было даже вкуснее, чем он мог вспомнить...

"Тем не менее, - решил он.
– Лучше не посвящать Рейза в истинную природу его трапезы".

После кормежки ликанов, охранник добавил заключенным заплесневелые овощи и черствый хлеб. Как и прежде, Рейз сидел напротив Люциана и все так же жевал увядший кочан капусты.