Необжитые пространства. Том 1. Проселки
вернуться

Ростокин Виктор
Шрифт:

«Ни торжеств, ни порицаний…»

Ни торжеств, ни порицаний,Праздник, будни – не поймешь.Слово умерло «свиданье»,Слово процветает «ложь».Я от этой мысли ахнул,Не спалось мне до зари.Вышел. Снял с себя рубаху,Бомжу протянул: «Бери».И пошел я с голым торсомПравду-матку прояснять.Ведь еще не каша – просо,А Россия нам не мать.И медали потускнели,Гимн советский малость груб,Хором пели – не допели…Шелуха слетела с губ!Эх, пора объединитьсяИ дружиной двинуть в степь,С гнусным ворогом сразиться,Заковать в стальную цепьИ в рассохшейся телегеПо селениям возитьВплоть до выпавшего снегаИ в сугробе утопить!

«Двор утопает весь в цветах…»

Двор утопает весь в цветах —Петуньи, лилии и розы.А рядом ссоры, брань, и страх,И желчь, и дикие угрозы.И – полицейские. Суды.Все чередою бесконечной.Не отмахнуться от беды.Нет в доме жизни человечьей,Нет мира промежду жильцовИ понимания простого:Коль мерзнет твой сосед без дров,Поленом поделись. И Богом.Коли старушка без родниСкучает – дверь напротив, рядом,Ты обстановку оцени,Скажи ей: «Вы, Матвевна, лада!»С улыбкой милой на устахЕе ты проводи на волю,Где утопает двор в цветах,Чтоб исцелялись в сердце боли.

Руси последыши

И в веке том, и в самом дальнем…Вплоть до сегодняшних деньковВ граните ли, в стихе, в преданьеУдалом все тот же образ мужиков.Вот он с сохой. Вот он с дубиной.Вот с братиной (закручен ус!),Поет задорно про рябину,Которой тяжек жизни груз.Поет он о России складно,Слова все правильно сложил,И тут же музыку наладил —Братве похмельной удружил!Простые, сельские, остатние,Кто с раной боевой, а ктоВ штанах здесь восседает ватныхТелесной скудости назло.Все разные. И одинаковые.Таких земля уж не родит.Лишь сорная трава, нет злаковых,Столб пыльный во поле юлит.Последние. Руси последыши,Наотмашь прокляты судьбой.Гульнут. И разойдутся бережкомПоврозь всамделишной рекой.Тот под стожком навеки сникнет,Поплакать тот забьется в бор.Кто помоложе, в повиликеЗатеет сам с собою спор.Никто о них не озаботится,Не кинется впотьмах искать.А спозаранку будет солнцеТеплом на равных одарять.

«Картинки жизни не меняются…»

Картинки жизни не меняются,То потускнеют, то опятьНа свет нарядными являются,И неизменно Божья МатьВ любом мазке, штрихе, созвучье,В движенье света, смутных снов,В овалах благодатной тучи,В разбеге молодых ветров.Скрепились узами навечноИ непогода, и уют.Все те же слезы человечьи.И твердь земли. И Высший Суд.

Встреча у мусорного контейнера

– Непонятный человек.– Нет, понятный,Неумытый, непобритый, неопрятный,Неприятный.Вот и он. Хромает. Притворяется,По поселку шляется.Экий лоб! Румянец во всю щеку!И не Богу угоден, а черту.Вишь, копается, перебирает мусор,Отыскал вареную картошку,Ест. И ему не тошно!Пропащий мужик наш русский…Тетка осуждающе глянула на меня,Словно и я уличен в нехорошем.А я не отнял ни у кого ни крошкиИ на халяву не пил вина.Впрочем, пустое. Соседка мояНе вняла сердцем в сказанное мной.Сегодня ей улыбается заря,Завтра день окрасится чернотой.Кто он? Понятно, из бомж'eй.А до этого? Как соскользнул —Потерял жену и детей —И на угли потухшие дул.Судьба – загадка. Судить легко.А молчать – явить беспечность.Все мы друг от друга далекоИ – бессердечны.– Эй, господин, притормози!Как ты думаешь?.. – Мимо промчался,Этак славно с ветерком по Руси!Но не всем выпадает подобное счастье.

«Не обижайся на врага…»

Не обижайся на врага,Он хочет, чтоб ты стал сильнее,Открылся мир тебе яснее.Сперва отпилит он рога,Заставит носом не сопеть,Сморкаться в беленький платочекС улыбкой, как бы между прочим,Попросит Гимн России спеть,Потом внушит, чтоб больше тыНе бил соседа-инвалида,Его не обзывая гнидой,А приносил ему цветы.Чтоб ты не прогонял котовБездомных, не стрелял в лисицуИ из ведерка молодицыОтпил бы несколько глотковИ поклонился на прощанье,Назвав мадонною Руси,Что не встречал такой красы,И ей назначил бы свиданье.Ты в жизни многое поймешь,Что ранее не удавалось.А тот, врагом кто назывался?Ты улыбнешься: «Это ложь!»

«Убить время!»

Тогда, чтоб перекосы сгладитьИ показать хоть на словах:У нас де все с культурой ладноВ деревнях, ну и в городах,И без стеснения в газетахМелькало: «Время как убить».И не в буфетах – в туалетахСпиртное пристрастились пить.На танцах тоже был «порядок»:Трезв – на площадку не ходи!«Плясали» под кустом вприсядку,Когда с желудком нелады.Ведь эта смесь с названьем «вермут»В конфуз введет хоть и слона.Вот «отдыхала» так примерноТо бишь Советская страна.А как теперь? Чай, по-другому?И чтобы время не убить?Поразмышляю я немного…Грешно зря слово обронить!Но в том и дело, закавыка!Что бы такое мне сказать?Была с горчинкой ежевика,А ныне нечего сорвать.Кусты утопли в паутине,Едуче моль прет на рожон.И в неприглядной сей картинеСмысл лаконичный заключен.Его лишь не постигнет «жмурик»Ввиду того, что мозг застыл.В культуре стало больше дури,В ней даже Пушкин опочил.Хотя бы удалось культурноРаз некультурный люд собрать,Прин'yдить повторять: «Как дурноВ России “время убивать“».

«Меня сияньем не прельщает…»

Меня сияньем не прельщает«Железка», что летит стрелойИ воздух плотный разрываетЛитою частью носовой.Я знаю, что ее владелец —Мужик, на выкате глаза,Что из металла его тело,Душа – кусачая оса.Он сросся с дверцей и баранкой,С резиновым половиком.Он стены прошибет тараном,А надо, то чугунным лбом.Летит! Не человек, не робот,В потенциале же мертвец.Ему машина станет гробом,А месяц – ледяной венец.