Вместо жестокого боя на пределе возможного была обычная рутина, которую я привык видеть в леспромхозе. Заготовка споранов и перемещение каравана с ресурсами. Вот сейчас я точно понял, о чём говорил Батюшка Айболит, и, возможно, аналитики нео считали точно так же. Силы и возможности наших рукопашников были несоизмеримы с теми задачами, которые они выполняли. В первое нашествие мы приняли бой целой орды заражённых и, даже не считая, можно сказать, что мы истребили несколько тысяч тварей. Сильно развитых среди них было не очень много, в основном лотерейщики и кусачи, но были и элитники, и руберы.

Между прочим, если бы у нас не было рукопашников, мы бы и не дрались, а не рассчитывая на мощь наших бойцов, просто раньше разожгли Дурку, и тогда не надо было бы принимать столь жестокий и опасный бой. Думаю, нео выбрали местом спасения наш стаб не только из-за черноты. Наверняка у них есть немало потаённых уголков, а решающим фактором стало наличие этих мощных, неадекватно сильных, неустрашимых бойцов.

Ещё одна остановка — ещё несколько заражённых, очевидно, нашли свою стрелу в пасть далеко в проходе, а несколько выбежало, уже утыканные стрелами с очень прилично нарушенной координацией движения, и ещё метров сто пятьдесят. Я уже потерял счёт времени. Мы шли, пока идётся. За это время пулемёты мастеров рявкнули всего раз десять. Согласно карте, мы переместились километров на пятнадцать.

Сидя в изолированной банке, ты не отдаёшь себе отчёта, кто ты и что ты, а сейчас я реально почувствовал, что нам подарил Стикс. В одном из проходов, когда надо было разломать несколько старых металлических конструкций, одна из железок подло лопнула, одарив пару человек десятком небольших кусков железа в брюшину, руки-ноги и лицо. Огромные рваные раны, порезы и кровь, бьющая фонтаном, приведшая мастеров в панику, с нашим знахарем оказались маленькой неприятностью. Хотя наш медперсонал по традиции и материл на чём свет стоит всех, кто попадался в его поле зрения, как болезных, так и прочих сочувствующих, но под руками Сестры Аси рваные куски мяса срастались в розовые полоски. Уже через пару минут дёргающийся, сучащий ногами парень с окровавленными руками, прижатыми к животу, успокаивался и начинал улыбаться, переставая чувствовать боль. Материться наша медпомощь не перестала, и когда снимала с себя измазанный кровью сарафан и надевала из запасов аборигенов рабочую робу вместо испорченной одежды. Выглядело это всё странно, но уже через пару часов раненый парень попросился, чтобы его спустили с носилок и просто немного помогали идти, придерживая под руку. Остальных мужиков Сестра Ася подлечила походя, хотя их раны тоже выглядели рваными и страшными.

Я шёл и думал. Один рукопашник, один знахарь и что-нибудь вроде меня, для того чтобы остальным скучно не было, и стаб превратится в неприступную крепость, в оплот, но ничего подобного нигде не было. Где бы я ни оказался, те умения, которые мы привыкли принимать как должное, выглядели в остальных местах чудом.

Так, погружённый в свои мысли, я и дошёл до цели нашего путешествия. Мне удалось прожить в своём мире долгую жизнь и провести её среди большого города, а не в заброшенной деревне. Среди моих знакомых было немало людей в погонах, и, разумеется, мне рассказывали о складах мобрезерва, но прочувствовал я это только здесь, в Стиксе. Это невозможно понять, пока не увидишь своими глазами. Слева от меня хранили сахар, а справа, на нижней половине стеллажа, — тушёнку, а на верхней части — сапоги. Два ряда штабелей высотой двенадцать метров уходили вдаль пещеры, на всю длину света моего налобного фонаря и терялись в темноте. Поймал себя на мысли, что стою как ребёнок с открытым ртом. В соседнем ответвлении пещеры, с аккуратно ободранными краями, чтобы удобно было пройти погрузчику, хранили одежду. На стеллажах метров шесть высотой, запакованные в полиэтилен, свёрнутые аккуратными цилиндрами, лежали шерстяные одеяла — сотни тысяч штук. Миллионы ящиков были расположены в гигантских штабелях.

Воняло. Видны были следы боя, стреляные гильзы и куски обглоданных костей, клочки одежды. Около одного из стеллажей валялся ППШ. Круг подошёл и поднял оружие:

— Какой красавчик, иди к папочке.

— Откуда он тут взялся? — поинтересовался я, понимая ППШ как оружие Великой Отечественной войны, а не как средство обороны современного солдата.

— Добрая Милая Крёстная, да ты что? Это же тыловики. Это отличный автомат, семьдесят один патрон, сносу ему не будет, тем более они из него не стреляют. Они его только носят и чистят. Он же им для важности нужен, а эти места сверху охраняют совсем другие люди, — поцокал языком и ещё раз осмотрел автомат, вытянув руку.

— А я думал, их уже в охотничьих магазинах все распродали, — пожал я плечами.

Подошёл Мося. У него на плече висел ПКМ с куском расщепленного приклада, без короба, а просто с болтающимся обрывком ленты, патронов на семьдесят пять. Взял из рук Круга автомат, покрутил немного, покачал головой и вернул обратно. Затем отправился осматривать стеллажи с нашей добычей. Разбросанной стрелковки было немного. Это и понятно. Глубоко под землёй вооружённые люди были больше по традиции, чем за надобностью. Ну и кто будет с оружием в руках грабить мешок с сахаром или пытаться украсть тысячу-другую завёрнутых в целлофан шерстяных одеял? Все гильзы аккуратно собирались и складывались в мешки. Из-за одного из стеллажей вышел сияющий мужичок с неверящим взглядом, держащий в руках целый пучок новеньких, завёрнутых в промасленную бумагу резцов для токарного станка. Чего-либо военного, кроме оружия съеденных охранников, больше на складе не было, зато было всё остальное.

Многое из того, что не имело ярких упаковок и не являлось вожделением обывателей, но в случае экстренной ситуации могло быть полезно, скупалось государством в эти бесконечные закрома госхрана. Скорее всего, не без откатов и воровства, но много полезных и добротных вещей было спрятано на чёрный день и хранилось в подобных местах нашей необъятной Родины.

На паллете с мешками с сахаром, всего на одном из мешков была наклеена невзрачная бумажка «Сахар и дата». Ящик с сапогами — «Сапоги резиновые». Был только размер, номер партии и номер завода, и всё. Гайки М6 ГОСТ — тонна. И так бесконечно.

Складами была запутанная сеть естественных пещер глубоко в горе, оборудованная под хранение. Система вентиляции, постоянная температура и десятки километров стеллажей с ценным имуществом внушали уважение. Аборигены светились, но радость быстро обламывал Мося. Вот сейчас он был совсем как Король Артур, только демократами не обзывал, а обзывал совсем не так, но пинки и подзатыльники лились бурной рекой. Обрадованным мастерам напомнили, что проходов много и осторожно посматривать по сторонам недостаточно.