— Настя Лёня, не расстраивайтесь. Наверно, не один у нас тут проход под избушкой Бабы Яги. То-то мы его столько не видели. Думали, ушёл, ан нет, здесь он, ещё поймаете. Должна же быть у человека цель в жизни? — и опять заржал.

Уж кого-кого мы могли здесь встретить, но его точно не ожидали. Настя Лёня очень расстроенно урчали. Демократ тоже не ожидал увидеть своих главных обидчиков и дал дёру так, что я толком и разглядеть ничего не успел.

— Святой Отец, надо бы руководству сказать, что проходов несколько.

— Да, согласен. Но мы ведь предполагали? Мы же с тобой обсуждали и говорили.

— Но то предполагали, а тут точно. Вернёмся и скажем. Настя Лёня, разбредитесь, один спереди, другой сзади и на потолок поглядывайте, а то этот хитрован вернуться в любой момент может. К вам он не подойдёт, а с нами бы поосторожней.

Настя Лёня уркнули, крутя головами по сторонам. Один пошёл вперёд нашей колонны, а другой назад. По большому счёту, Демократ представлял большую опасность только для меня и Сестры Аси. Все остальные в нашем отряде были рукопашники и могли практически на равных драться с тварями похожих габаритов.

Мы шли по подземельям. Здесь не прилетали мегаполисы и города. Оказывается, Стикс перегружает не только верх кубиками, ромбиками и квадратиками, но и делает это их в объёме. Об этом свидетельствовали вот эти бесконечные коридоры. Иногда ты идёшь по метро, то ты идёшь по подземному переходу, траншее, оврагу, а то по канализационному коллектору. Ошибиться невозможно, не бывает такого содержимого в подвале балетного театра.

Почти всё время были разломы, открытые люки и просто трещины, через которые проходило немного света. Мертвяки тут не крупные, у нас на кластерах мы бы на рубера десять раз наткнулись, а тут за несколько дней пути и никого крупнее пары топтунов. Демократа не считаю, он у нас в леспромхозе отожрался, да и скотины поворовал изрядно. Скорее всего, это связано с низким количеством кормовой базы.

Наш отряд к экспедиции готовили серьёзно. Закованные в полный доспех из высоколегированной воронёной стали Настя Лёня, с секирами за сто килограмм веса, Батюшка Айболит со своим любимым шестопёром и Эль-Маринель со своим луком-бубликом, из которого она могла стрелять со скоростью пулемёта, проходили сквозь заражённых, не встретив никакого сопротивления. Мы пёрли, как танковые колонны Гудериана по украинским хаткам, имея совершенно не сопоставимые силы с местной экосистемой.

Я шёл, погрузившись в свои мысли. Никогда раньше я не выходил за пределы своего стаба с товарищами по коммуне. Сейчас вспоминал, как пролежал несколько часов в воняющей мочой остановке, где автобус на Малеевку идёт вдоль элеватора, и дожидался ухода группы заражённых. Теперешней бандой мы бы тварей порвали и пошли дальше. Слишком огромные возможности у нас для простого выживания. Наверное, Батюшка Айболит тоже что-то похожее думал, потому-то почти всё время молчал и внимательно наблюдал, как Настя Лёня заражённых душат.

Наши квазы настолько сильны, что неразвитых тварей за голову приподымали и встряхивали, ломая шею, а затем сжимали свои закованные в доспех лапищи и споровый мешок выдавливался из головы в руку, отправляясь в оранжевое китайское складное ведёрко. Собирали всё, потому что привычка — ничего не должно пропасть.

Вдоль всего пути световые проёмы были закрыты чернотой. Прекрасно помня историю про болт, которым мне едва полголовы не оторвало, когда мне к макушке ручку приклеили, я снимал с себя все предметы и просил квазов подсадить меня наверх. Всюду была непроходимая чернота без исключений. Один раз наша группа несколько часов шла по огромному и широкому ущелью, заполненному чахлой зеленью. Несколько раз попадались вполне приличные стабы в несколько сот метров, с парой-тройкой отверстий естественного света, но везде проходы были закрыты чернотой. Были и выходы на поверхность. Встречались просто огромные кластеры, залитые солнцем, но ни одного стаба на поверхности не было.

В этой странной подземной системе наши рукопашники чувствовали себя как дома. В тёмных проходах было множество светящейся плесени и грибов. Практически везде, где мы шли, имелись источники света, достаточные для наших бойцов.

Рукопашники обладают гораздо большим спектром чувств, чем я. Эль-Маринель ещё задолго почувствовала присутствие чужих и с большой вероятностью предположила, что это иммунные. Подходя ближе, Настя Лёня кивнули, что согласны, а Святой Отец в привычной ему манере заявил: «Да, согласен».

Мы подошли, показывая всем своим видом, что совсем не страшные. Нас боялись и прятались. Делали это по-простецки, но вполне грамотно. Почти все наши бойцы обладают умением сенса. Если бы не это обстоятельство, то, возможно, мы бы прошли и не заметив обитателей этого места.

Наша группа остановилась и заняла выжидательную позицию. Пугать местных мы не хотели, рассчитывая получить от них хоть какую-то информацию о ребёнке, тем более стрелки вели именно сюда.

Прошло довольно много времени, и к нам потихонечку, из всех щелей, начали выползать маленького роста, чёрные и тощие человечки. Самые высокие были метра полтора ростом, сухощавые, с настороженными, но любопытными лицами. В коридоре этого подземелья и прилегающих кластерах было довольно холодно, градусов, наверно, четырнадцать-шестнадцать, не больше. Вполне нормальная температура для меня и моих спутников, а вот пигмеи явно мёрзли. На них было надето всё подряд. Штанов, юбок и рубашек папуасских размеров им, наверное, достать не удалось, поэтому всё оказалось велико. Лишняя длина была откусана. Я бы сказал именно так, потому что таким образом можно только откусить или, например, по нужной длине перетереть об угол железобетонного блока. На ногах намотаны тряпки, и всё это украшало просто невероятное количество бус, заколок, булавок. Всё одеяние было подобрано по принципу максимальной яркости цветов.

Нас боялись, но решили выйти. Глаза местных смотрели с надеждой, как смотрят собаки, которые живут на стоянке. Если ты идёшь мимо, то на тебя можно иногда гавкнуть, но если ты зашёл на территорию, и даже если тебя не знают, то жалостливые взгляды местных псин предполагают получение объедков, которые им таскают с утра. Вот так же на нас смотрели эти маленькие чёрненькие человечки. Вот уж кого мы не ожидали увидеть, так пигмеев в ярких рубашках, юбках и майках, и с бусами.

Батюшка Айболит хмыкнул и по-дружески, ткнув мне слегка в бок кулаком, сказал: «Давай, договаривайся. Ты у нас главный по общению с космическими пришельцами, и тут сдюжишь». Я, стараясь не запугать и без того волновавшихся здешних обитателей, начал свою великую мимическую речь. Наделить папуасов знанием русского языка Стикс не озаботился. Общение у меня получилось вполне сносным. Это я или со своими саамами уже научился, или в издевательство, после моей одиссеи со зверёнышами, получил очередное пенсионерское, социальное умение — договариваться со всеми подряд.