— А вот и ее номер телефона. Татьяны Николаевны, — Елизавета Андреевна указала на обратную сторону бумажки. — Если что — звони. Она сама так сказала. Очень симпатичная женщина.

Доминика посмотрела на Елизавету Андреевну, потом на бумажку, где был записан номер. Поколебавшись немного, набрала Татьяну:

— Алло.

— Только не называй меня по имени. Ты узнала, кто это? быстро спросила Доминика. — Мне все передали. Мы можем встретиться?

— Да, — коротко ответила Татьяна.

— Городской байкерский клуб знаешь? Через час буду ждать тебя в конторе клуба. — Доминика отключилась.

— На нее можно положиться? — спросила Елизавета Андреевна.

— Уже ни на кого нельзя положиться. Но у меня другого выхода нет. — Доминика набрала номер Артема, но тот уже стоял на пороге.

— Дежурная Сергея не опознала, — сообщил он.

— Поехали, — скомандовала Доминика.

— Куда?

— Нет времени. По дороге объясню.

Мрачный Юрий Владимирович без доклада вошел в кабинет Амалии. Она посмотрела на него и нажала кнопку селектора:

— Юлия, пока Юрий Владимирович у меня, ни с кем не соединять и никого не пускать. Под страхом смертной казни.

Юрий Владимирович, раздувая ноздри, стоял перед ней:

— Я пришел сказать тебе все. Ты сломала мне жизнь, и я ставлю тебя в известность: отныне я больше не хочу тебя знать!

Амалия немного помолчала, закурила:

— Нелогично.

— Что нелогично?

— Нелогично приходить ко мне в кабинет, вставать в позу и пафосно объявлять о нашем разрыве. В то время как можно просто позвонить. Или вообще ничего не говорить. А перестать общаться и приходить друг к другу в гости… Знаешь, кто себя ведет так, как ты? Человек, который хочет после ссоры восстановить отношения, но не знает как. Ты же хочешь со мной помириться, а, Шевчук? Это будет нелегко. После того как ты на меня накричал перед твоим так называемым деловым свиданием. Но… у меня мягкое сердце.

— Амалия? О чем ты говоришь! — растерялся Юрий Владимирович.

— Называй меня, как и прежде, Малей. Мне это больше нравится. — Амалия встала из-за стола. Подошла вплотную к растерянному Юрию Владимировичу. — В общем так, Юрик, поиграл в героя-любовника и хватит. Ты сам прекрасно знаешь, что мы созданы друг для друга. И твое счастье, что я не ревнива.

Юрий Владимирович опустился в кресло:

— Ты бесчеловечная женщина, Амалия. Иногда мне кажется, что ты робот.

— Какой ты, в сущности, ребенок, Юра. Пишешь романы, рассуждаешь о высоком. А не можешь понять одной простой вещи. Ведь я же люблю тебя. — Юрий Владимирович дернулся, хотел что-то сказать, но Амалия его остановила. — Ты сам пришел ко мне. Теперь сиди и слушай. Да, я тебя люблю. Страшно представить — уже около тридцати лет? Люблю такого, какой ты есть. Размазню, слабохарактерного, взбалмошного, непрактичного… Дамского угодника, наконец. Заметь, я — единственная женщина в мире, которая готова весь этот букет «достоинств» терпеть.

И после этого ты мне будешь говорить, что я сломала твою жизнь? Да я открываю перед тобой новые горизонты! Пользуйся.

Юрий Владимирович вскочил с места и грозно посмотрел на Амалию:

— Пользуясь моментом, Амалия Станиславовна, я ухожу. — И он, даже не пытаясь пригладить взъерошенные волосы, направился к двери.

— Юра! — закричала Амалия. Юрий Владимирович оглянулся. — Таких предложений дважды не делают. А я делаю его во второй раз.

Юрий Владимирович, ничего не сказав, вышел из кабинета, тихо притворив за собой дверь. Амалия проводила его взглядом, повернулась в кресле. В ее глазах сверкали слезы, но она взяла себя в руки.

— Слышь, Анжелка, а где это твой Васька околачивается? Тут к нему, знаешь, сколько пациентов собралось? Тьма тьмущая! А его до сих пор нет, — вопрошала продавщица из соседнего ряда.

— А в сторожке? — спросила Анжела.

— Стучали. Никто не окликается. Глухо. И что мне теперь с этой толпой делать? Разбаловал Васька народ, теперь без него никто завязать не может. Слабаки. Эх, вот я — захотела и бросила. Теперь уже не выпиваю. По понедельникам. Культурно провожу досуг. Сериалы смотрю — плачу. Как все.

Продавщица хотела еще что-то сказать, но Анжела ее перебила:

— Не знаю я, где Васька. Не объявлялся.

— Хм, странно. Он же никогда так надолго не пропадал. Может, что случилось, а? Надо бы Самвелу сказать, как думаешь? — предложила продавщица, и Анжела удивилась — как ей самой не пришла в голову такая простая идея?

— У-у, как тут хорошо! — радовалась Диана, придя домой. Она подошла к столу, на котором лежала вязаная салфетка. — О, моя салфетка! Ты еще не выбросила ее? Надо же! Это мое первое вязание. Помнишь, я тебе ее на Восьмое марта подарила в пятом классе?

— Конечно, помню, — улыбнулась Анна Вадимовна. Диана с ногами забралась в кресло:

— Я тебе не рассказывала? Слушай, я ведь теперь личный модельер Маргариты Калашниковой. Представляешь?

Она мои платья на званые вечера надевала. Все были просто в шоке!

Анна Вадимовна рассеянно слушала, рассеянно отвечала:

— Не зря ты эту профессию выбрала. А как там институт, готовишься к занятиям?

— Ма, что там готовиться! Папа говорит, что мне уже пора собственную фирму открывать. Он в меня верит. Эх, вот если бы я только могла уехать на практику в Париж! Взять уроки у известных модельеров. Я ведь даже начала учить французский язык.