Но она никогда не думала о том, как же тяжело будет покидать родные стены.

***

На территории Туманного леса было тихо. Мария крепко держала Тмина за руку, боясь заблудиться между охваченных густой дымкой деревьев. Из-за близости к выжженной Пустоши растения в лесу и вся живность были поражены остаточной магией и уже давным-давно погибли. О бывшей красоте этого места напоминали лишь обуглившиеся кочерыжки и скелеты, разбросанные по влажной земле.

Но чем глубже Мария и Тмин заходили в лес, и чем дальше они уходили от выжженной Пустоши, тем чаще на их пути встречались и зеленые елки, и листовые деревья с кустарниками. Иногда, откуда-то сверху, слышалось щебетание птиц, мимо мог пробежать испугавшийся магов заяц.

«В четырех днях пути от дома такая красота, — подумала Мария, с любопытством разглядывая крону деревьев. — Жаль, что небо все еще серое».

Она глубоко вдохнула, с удовольствием подмечая про себя, что воздух в этом месте был намного чище и «вкуснее», чем на выжженной Пустоши. Он был легче и не вызывал кашель, от него не слезились глаза.

— Давай отдохнем, — предложил Тмин, отпустив ее руку. — Это будет наш последний привал.

— Хорошо.

Тмин разжег костер, а Мария достала из своей сумки последние запасы провианта.

— А ты все точно рассчитал, — сказала она, разворачивая бумагу с вяленым мясом. — Как далеко отсюда город?

— Примерно в десяти часах, — не сводя взгляда с огня, произнес Тмин.

— Когда мы доберемся туда, уже будет темно, — подметила ведьма, отрывая зубами кусочек мяса и протягивая Тмину его порцию. — Уверен, что стражник не обманул тебя?

— Уверен.

Мария села рядом с колдуном и положила голову на его плечо.

— Тогда почему ты так напряжен? — спросила она. — У тебя есть какие-то сомнения?

Мария понимала, что Тмин что-то скрывал, и понимание этого разрывала ее сердце на части. Он никогда не был настолько разговорчивым, чтобы посвящать ее в свои проблемы и переживания, но он никогда и ничего от нее не скрывал. Во всяком случае, так было до того дня, пока он не принес в их дом всевидящую сферу.

По позвоночнику Марии пробежал озноб. Она отпрянула от Тмина и огляделась.

«Быть такого не может, — пыталась отогнать она от себя тревожные мысли. — Обстановка не та. Здесь нет столько зелени. Да и Тмин не станет…убивать меня. У него нет для этого причины».

— У меня нет никаких сомнений, — ответил на ее вопрос Тмин и, притянув к себе Марию, легонько дотронулся своими губами до ее.

Его поцелуи всегда заставляли Марию забывать все, что так или иначе будоражило ее душу. Будь то плохое или же наоборот, настолько хорошее, мешавшее здраво мыслить, лишь рядом с Тмином Мария чувствовала не поддающееся объяснению спокойствие и умиротворение.

«Это потому, что мы — суженные, — не переставала повторять про себя Мария в такие моменты. — Две половинки некогда цельной души».

Тмин углубил поцелуй. Оторвавшись от губ ведьмы, он переместился к ее щеке, а потом к уху и, чмокнув мочку, прошептал:

— Я люблю тебя, Мария. Всегда любил и всегда буду.

Мария улыбнулась, услышав его признание. Он редко говорил ей о своих чувствах, но всегда их показывал. Иногда в неподходящих местах, иногда в неожиданное время. Она повернула к себе его лицо, нежно сжав его в своих ладонях и, взяв на себя инициативу, на этот раз сама поцеловала Тмина.

— Я тоже люблю тебя, душа моя, — сказала ведьма.

Она обняла Тмина и удобно уместила голову у него на груди.

— Пообещай мне, что в городе мы начнем новую жизнь. Перестанем быть магами с выжженной Пустоши. Пусть по началу нам будет трудно, пусть придется жить в трущобах… Но пообещай мне, что мы будем жить так же, как и все остальные. Никого не грабя и не обманывая.

Тмин погладил ведьму по голову, заправил ее черную прядь за ухо.

— Давай просто начнем новую жизнь, Тмин. И забудем все плохое, что случилось с нами дома.

Мария смотрела на то, как язычки оранжевого пламени, поднимаясь вверх, отсоединялись от костра и, недолго паря над землей, исчезали, уступая место другим отделившимся от пламени искоркам.

— Хорошо, — согласился Тмин, выдохнув в макушку ведьмы. — Давай начнем новую жизнь.

Мария прикрыла глаза, наслаждаясь их уединением, как вдруг лесную тишину разрезал громкий возглас:

— Во имя наших любимых и почитаемых первородных!.. Меня сейчас стошнит от этих нежностей!..

Мария и Тмин вскочили на ноги. Насмешливый голос стал эхом отзываться со всех сторон, туман, который, казалось, давно исчез, вновь стал сгущаться над лесом. Из-за деревьев, словно все это время они там и стояли, начали выходить маги, разодетые в черные одежды. Их головы были покрыты, лица скрывала черная краска.