И плевать, что там задумала торговка. Сначала одна баба вертела как хотела, теперь вторая уши навострила — нет уж, хватит. Я здесь власть, а царю не пристало идти на поводу у первой встречной юбки. Кристина, извини, дело не в тебе, просто сейчас не до этого вот всего. В иное время — с превеликим удовольствием, но нынче забот полон рот, да и рассвет скоро, а дорога дальняя и опасная, надо хорошенько отдохнуть.

С этими мыслями поднялся на этаж, постучался и вошел. Крис расчесывалась у окна, переодевшись ко сну в весьма своеобразный наряд, состоящий из одних невесомых белых трусиков, точно сотканных из паутины. И если в одежде девушка казалась чересчур щуплой из-за невысокого роста и субтильного телосложения, то избавившись от мешковатой накидки, предстала во всей красе пусть и не самой объемистой, но полностью сформированной молодой женщины. А недостаток в размерах полностью компенсировался идеальной правильностью изгибов, выпуклостей и линий, придавая телу сходства с моделями из редакторов персонажей каждой второй корейской гриндилки.

И если в походном облачении Кристина вызывала желание погладить по головке, поплотнее укутать и накормить вкусняшками, то стройная нагота пробуждала совсем другие чувства. Которые подстегивались ярчайшим контрастом между торговкой и той же Хирой, ведь от суккубы ждешь раскрепощенной сексуальности по дефолту, как от порноактрисы или сотрудницы эскорт-агентства. Крис же выглядела и вела себя как няша-стесняша из ближайшей библиотеки, и подобная откровенность стоила не в пример дороже.

И я бы мог еще долго описывать открывшуюся красоту и собственные чувства, но красноречивее фиала все равно не выскажусь — впервые за все время в Ириноре темно-фиолетовая жидкость в сосуде закипела, а ведь милашка по-прежнему стояла спиной, не показывая самое интересное и волнительное.

— Привет, — Крис положила костяной гребень на подоконник и обернулась, показав во всей красе грудь — высокие, слегка приплюснутые полусферы аккурат под мои ладони, с крохотными похожими на родинки розовыми сосками в окружении светлых колечек ареол.

Не знал, что говорить — да разговоры и не требовались. В отличие от прочих миловидных недотрог, подруга четко знала, чего хотела — это был фрилав в чистом виде: без смущений, долгих ухаживаний и гаданий на ромашках. Возможно, Крис такая в жизни — и не мне ее судить. Возможно, не воспринимала Иринор слишком реалистично, а если это игра, то и секс по большому счету не секс, а имитация.

Разновидность вирта по чату или пошлых глупостей, когда игроки раздевали персонажей и смеха ради изображали бурную низкополигональную страсть. Так или иначе, от всех этих шалостей нельзя забеременеть, подцепить опасную болячку, пасть в глазах общественности или прослыть шлюхой. Но вполне допустимо получить удовольствие, неотличимое от настоящей близости, ибо нет особой разницы, откуда мозг получает сигналы — от нервных окончаний в носу, на кончиках пальцев или в причинном месте, или же напрямую через внешние источники электрических импульсов. Есть посредник, нет посредника — острота ощущений не изменится.

— Пойдем? — девушка прижалась ко мне и заглянула в глаза. — А то замерзла...

Тверже моих окаменевших мышц в тот момент был только мой окаменевший взгляд, неотрывно сверлящий темноту за окном. Я не мог толком сглотнуть — горло словно засыпали горячим песком, и дышал надсаднее потерявшего ингалятор астматика. В прямом смысле боялся пошевелиться, потому что малейшее движение отзывалось волной возбуждающей неги, растекающейся из паха по всему телу с пульсацией оголенного нерва.

А тут как назло Крис принялась переминаться с ноги на ногу, растирая полупрозрачным шелком трусиков рвущего на волю брючного змея. То ли в самом деле холод одолел, то ли девушка лишь притворялась нежным неопытном цветочком, а на деле знала и умела больше самой суккубы. И каждое касание бетонобойными бомбами долбило последние рубежи обороны, отделяющие волевое сопротивление от падения в пучину безответственного безрассудства.

Самое паршивое — у врага имелся очень веский аргумент: парень, ты никому ничего не должен. А защитники до сих пор не обозначили причину, по которой удерживали позиции и вели неравный бой. Ну, серьезно, что мешает просто взять и наконец-то потрахаться? Страх? Ерунда, это лишь добавляет перчинки. Отвращение? Еще большая чушь — за такую девушку, как Кристина, в реальности все бы друг другу лица переломали. Совесть? При чем тут вообще совесть? Это же не измена! Кому я, блин, изменяю? Кого предаю? Хиру? Да между нами ничего нет, не было и не будет!

— Ты тут? — шепнула демонистка и, не дождавшись ответа, «пропинговала» пакетом поцелуев в шею.

Пока теплые сухие губы клеймом обжигали кожу на горле, кадыке и нижней части подбородка, пальчики с ловкостью и проворством мастера-взломщика расстегивали пуговицу за пуговицей, все ближе подбираясь к ремню. И когда и этот барьер падет — сам демиург не удержит крепость от неминуемого разгромного поражения. Но стоит ли защищать цитадель, сложенную из домыслов, заблуждений и навязанной морали? Я не давал обетов, ничего не обещал и никому не клялся. Тогда что мешает просто кинуть красотку на кровать, упасть сверху и кувыркаться до рассвета, как и положено молодой разгоряченной насыщенной гормонами крови.

Мне же не сорок лет, а Крис — не любовница, уводящая верного мужа из семьи. Но почему разум стотонным прессом давит на чувства, не имея в рукаве ни довода, ни козыря, ни сколь-нибудь вменяемого обоснования. Не колдовство же это, в конце концов, не приворот. Суккуба — коварная развратница, а не ворожея, и все же мысли о рогатой засранке наотрез отказывались покидать голову, как тараканы — старую квартиру на окраине. Среди военных ходит присказка: не тот мужик, кто бабу драл, а тот мужик, кто плац топтал. В армии не служил, но почему-то искренне убежден: мужчиной вправе зваться тот, кто способен проявить выдержку и отказаться от заманчивого предложения, а не пускать слюни на каждую, готовую раздвинуть ноги.