— О, Тьма, как же ты бесишь.

Хира слезла, обошла кобылку сзади, словно позабыв недавний печальный опыт, и прыжком заскочила на круп. Да, на стоянке это действительно бы помогло — меня ничто не касалось и не отвлекало, но переход на легкую рысцу вынудил девушку податься вперед, чтобы удержать равновесие, и затвердевшие от трения и прохлады намоченной одежды кнопочки на каждом шагу вонзались под лопатки. И если я мерзко сопел от внезапной близости, то демоница из-за тряски дышала так, что мог бы приготовить безе, просто окунув левую руку в яичные белки.

Поэтому на достигнутом успехе суккуба решила не останавливаться, и, лишь чудом не свалившись, на ходу пересела спиной к спине. И хоть со стороны это выглядело донельзя комично, в итоге устроило обоих, а хлещущие по затылку и шее волосы малость охладили пыл.

— Тебе удобно?

— Просто заткнись, — прошипели в ответ.

Чтобы не взбираться по склону, на котором попутчица гарантировано бы грохнулась, направил скакуна вдоль берега вверх по течению, и на пологом участке выехал к вездесущим пшеничным полям, истыканным мельничными башнями и усыпанным хуторами и селами. Впереди белели стрельчатые стены Эль-Гедона, но путь пролегал на значительном удалении от города. Сверился по заходящему солнцу и поскакал к окутанному маревом косогору, держась подальше от любых следов эльфийской деятельности.

И если ничего не изменится (в чем сильно сомневался), дорога займет остаток дня и половину ночи. Без привалов на попить-поесть как-нибудь вытерпим, но двигаться даже при лунном свете слишком опасно — велик риск заблудиться или заехать в гнездо чудовищ. А значит, ночлегом придется озаботиться при любом раскладе. И в идеале — не на свежем воздухе, а под крышей, ведь после заката похолодает, а на пламя костра мигом слетятся разбойники или разъезды гильерских дозорных (что, впрочем, одно и то же).

— Хира?

— Я вас внимательно слушаю.

— Ты когда-нибудь... — запнулся, собираясь с духом, потому что и спрашивать такое уже страшно, — убивала людей? В смысле, игроков.

— Поняла, не тупая, — прислужница фыркнула. — Тупой из нас только ты. Ибо задаешь неправильные вопросы.

— Ибо правда чересчур ужасна? — криво усмехнулся, хотя в целом было ни разу не до смеха.

— Ибо правильный вопрос звучит так: тебе приказывали убивать игроков? — демоница выделила холодным тоном пятое слово. — И ответ на него более чем очевиден.

— А...

— Бэ! — суккуба, воспользовавшись положением, от души врезала локтем в ребро. — Поговорить больше не о чем? О подробностях еще спроси. Или поинтересуйся у выдуманного виртуального персонажа, что он чувствовал, отбирая чужие жизни. Отдачу, млять!

Вот и пообщались. И если мою подавленность можно легко понять и объяснить, то почему прислужница вела себя так, будто я ей в кашу плюнул — загадка. Но лезть с расспросами — значит, по собственной воле нарваться на очередную ругань — бессмысленную и беспощадную — и потому предпочел молча наслаждаться видами.

Город остался далеко по левую руку, и чем ближе подходили к полосе дикотравья у подножья пологих, точно придавленных ладонью холмов, тем паршивее и запущенней выглядели поля — опора и основа всего Эльфера. И причину пожухлых, поеденных вредителями посевов и растущих буйным цветом сорняков долго искать не пришлось — разграбленные хутора, пепелища и насаженные на колья полуистлевшие мумии попадались чаще, чем опавшие яблоки в осеннем саду.

Гильерские шакалы потрудились на славу. Скорее всего, в первые годы эльфы не отваживались уходить в холмы с насиженных мест — надеялись переждать бурю на окраинах. Авось, не заметят. Авось, поленятся скакать за сорок верст. Авось, Гильер сдохнет сам или помогут какие-нибудь залетные герои. Но время шло, лучше не становилось, а наивных селян жгли живьем за кусок колбасы или просьбу у ветра хорошей погоды. С другой стороны, в этих краях легко найти заброшенное, но не сровнянное с землей строение. Вот и нам незадолго до заката повезло наткнуться на опустевшую пасеку — ульи раскурочили (судя по когтистым отметинам на досках — медведи), а избушка стояла вполне целехонькая, только крыша провалилась. Но так даже лучше — и лежак, и одеяло, и корм для Уклейки в одном флаконе, а разводить костер все равно не собирались.

Вы когда-нибудь оставались с ночевкой в деревне? Помните, как вместе с угасающим солнцем исчезали привычные дневные звуки: разговоры соседей, шум машин, беготня за забором, а на смену приходила чарующая патока мелодий летней ночи? Шелест холодающего ветра, утробный хор лягушек на болоте, соловьиные трели, переклички цепных псов и вездесущие сверчки.

Так вот — ничего подобного я не услышал. Тишь как на погосте, причем не обычном, а затерянном среди бескрайней степи, где в последний раз ступала нога человека лет этак двести назад. И если бы Эльфер не обладал врожденным иммунитетом ко всякой паранормальщине и бесовщине (отдельные бациллы, конечно, попадались, но лишь в качестве статистической погрешности), я бы серьезно поднапрягся от звенящего в ушах безмолвия. Ведь в местах, где воздух насыщен криками замученных, а земля удобрена кровью невиновных, никто, окромя трупоеда или призрака, не поселится. И даже демоница под боком не избавила от растекающегося пол ложечкой страха, и чем гуще становилась тьма за окном, тем явственней хотелось забиться в угол и наперебой шептать все известные молитвы и заклинания.

Бедная Уклейка... Кобылка-то и вовсе привязана снаружи...

Пока размышлял о всякой чепухе, Хира пинками набила за печку соломы и вытоптала небольшое гнездышко, похожее на кошачью корзинку. Но спала суккуба вовсе не как домашний питомец, а в позе парня с обложки третьего «Блэк Опса» — спиной к стене, широко расставив ноги, положив локти на колени и уронив голову на грудь. Сразу и не скажешь — то ли прикорнула, то ли вдрызг напилась.

Пока еще позволяли тусклые лучи, подобрался поближе и запрыгнул на белокаменную печь с полатями. На высоте стало поспокойнее, но иррациональный ужас заставлял до рези вслушиваться в поведение лошади, ведь у этих животных чуйка на опасность и всякую нечисть поострее собачьей. И пока Уклейка спокойно щиплет травку, отгоняет мух хвостом и время от времени пофыркивает, можно расслабиться и не хвататься за первый попавшийся кол. Впрочем, кола у меня и не было, зато имелась найденная в сенцах стамеска — сунул ее в карман и машинально оглаживал рукоять всякий раз, когда слышал подозрительные звуки. За этим несомненно важным занятием и застала дрема, но не успел полностью отключиться от мира, как из мрака позвал знакомый голос: