— Ур-р... — эльфийка обошла кругом, касаясь подушечками шеи и нарочито задевая голыми бедрами. — Угрозы пошли. Поступок закоренелого гильерца.

Мятежники, до того занимавшиеся каждый своим, отвлеклись от дел и обступили нас тесным кольцом, держась за луки, короткие мечи и кинжалы. Не то чтобы накалившаяся обстановка сильно напугала (скорее, слабо), но все же решил сбавить обороты, пока мои понты (которые, как известно, дороже выстрелов) не вздумали проверить на прочность.

— Слушай... закоренелый гильерец предал меня, пырнул ножом в спину, одну подругу похитил, а другую прирезал как свинью. И кто знает, чего натворил еще, пока мы тут лясы точим. Я тебе рот, конечно, травой не зашью, но не смей сравнивать с этим дерьмом.

— Знаешь, что? Подожди-ка немного в доме, оцени наше гостеприимство. А я зайду к вожаку и подготовлю все к встрече.

Колдунья хмыкнула, резво крутанулась на пятках и, покачивая лисьим хвостом, зашагала к неприметной землянке под холмом среди десятка точно таких же. С нас сняли путы и поводки, но вездесущие корни заплели вход, точно паучью нору, а на случай, если попытаемся сбежать, по обе стороны встали дозором ушастые чародеи.

По вырубленным в грунте ступеням спустился на глубину пары метров и оказался в небольшой комнатке с куполовидным сводом, по которому в изобилии ползали светлячки, наполняя убежище мягким янтарным светом. Слева и справа в стенах зияли ниши: длина в рост человека, ширина чуть больше уровня плеч, а высота в полтора локтя. И, несмотря на бревенчатый настил и одеяла из шкур, углубления отчаянно напоминали могилы в некрополях, где гробы не опускались в ямы, а вставлялись в такие вот пазы в стенах.

Зато сэкономленного места хватало на колченогий столик и грубо сколоченный шкаф для посуды и прочей утвари. Немного попривыкнув, пришел к выводу, что это все же не склеп, а некое подобие пассажирского купе с наглухо зашторенными окнами — расположение мебели уж очень подходящее, за исключением разве что чертовых ниш.

— Вроде, норм, — забрался в выемку, полежал с полминуты и выскочил как ошпаренный из-за внезапного приступа клаустрофобии, ранее совершенно несвойственной. Казалось бы, вот он — бункер прирожденного отшельника, провести интернет — и можно вообще позабыть о свете дня. Но нет же — прихватило, а все из-за ассоциации с гробницей. Вот уж правда — встречают по одежке, а первое впечатление бывает лишь один раз.

— Рада за тебя, — Хира улеглась на койку в позе покойника, сцепив пальцы на животе.

— Злишься? — сел в ногах и подпер ладонями щеки.

— Нет, — равнодушно отозвалась суккуба. — Ты же ничего не мог сделать. Все двадцать девять секунд. Темная магия — не иначе.

Вздохнул и покачал головой:

— Как же с вами всеми сложно.

От дальнейших разборок спасло появление незнакомки. Эльфийка в сопровождении охраны привела к большому — войдешь, не кланяясь — выложенному камнями туннелю, выглядящему как прокопанная под углом колодезная шахта, освещенная вездесущими светлячками. Стены округлой и довольно высокой комнаты также покрывала прочная кладка, в углу чернела зевом печь, напротив стояло просторное, заваленное самыми разными шкурами, ложе. На круглом столике у огня стояли миски с тушеным мясом, нарезанными корнеплодами и кувшин молодого ягодного вина. Сплетенное не без волшебства кресло напоминало изысканный трон и более чем подходило главарю мятежников, вот только его самого нигде не увидел.

— И где вожак? — спросил, озираясь по сторонам.

— Только мы с тобой тут и остались, — девушка села в кресло и закинула ногу на ногу. — Стало быть, один из нас вожак.

Ведьма едва уловимо повела пальцами, будто гладила пригревшегося на коленке невидимого кота, и ножки кресла изогнулись, затрещали, а сам трон боком заполз за стол.

— Что же, — хозяйка разлила вино по кружкам и кивнула на кровать, — присаживайтесь. Перекусим, познакомимся.

Отказывать вероятному и, скорее всего, сильнейшему союзнику посчитал глупостью и без лишних разговоров устроился на ворохе шкур. Хира примостилась рядом с таким видом, словно села не на ложе, а на полуразложившуюся свинью.

— Меня зовут Ковен, — эльфийка пододвинула нам миски и напиток. Мановение руки — и резные деревянные ложки отрастили лапки-щепки, вразвалочку обогнули посуду и окунули «головы» в мелко нарезанный гуляш.

— Артур, — с толикой брезгливости посмотрел на «живую» ложку, но все же взял черенок, хотя и дольше приличного временил с дегустацией, опасаясь засовывать колдовскую поделку в рот. — А это — Хира.

Суккуба промолчала, демонстрируя полное безразличие к происходящему.

— Тогда — за знакомство, — девушка подняла кружку. — Надеюсь, не придется вас казнить.

Вино на вкус напоминало густой и сладкий компот, хмеля же вообще не ощущалось, но спустя минуту после первого глотка в голове загудело, а ноги набились ватой.

— Так ты нам веришь?

— Верю? — Ковен вскинула тонкие черные брови. — Разумеется, нет. В холмах слова не в почете. Здесь ценят только поступки. Но я уже разослала весточки вожакам других лагерей. К утру ковыль донесет мой шепот до каждого нужного уха, но... — колдунья пригубила напиток, не сводя с меня «глаз», — кто знает, каков будет ответ.

— Думал, ты тут самая главная.

— У нас нет ни царей, ни господ, — собеседница томно улыбнулась. — Мы разобщены даже больше, чем кочевники. В степях — племена, тут — лагеря, которые собираются под мое знамя лишь в час великой нужды. Если вожаки решат, что пришла пора надрать Гильеру зад — значит, получишь всю необходимую поддержку. Если нет, — плечики коротко вздрогнули, — не обессудь.

— И каковы шансы? Можно как-то убедить главарей?

— Посмотрим. До утра об этом думать смысла нет. Ночью ветер переменчив, послания идут медленно. А на рассвете... Кстати, — босая ступня скользнула вверх по моей голени, — не хочешь заночевать у меня?