Век подходил к концу, а Мудрец никак не мог утолить свою жажду, и начало происходить по истине небывалое. Тут и там земли охватывало пламенем, что нельзя было погасить, водой выходящей из невидимых рек, ветра уносили жизни людей и укутывали их белым песком. Тотемы и жертвоприношения не помогали от напастей и люди пришли в отчаяние. Мудрец же уверился в своей правоте и шёл он дальше уже не собирая знания, а используя их. И создал он печати, что могли открывать портал в иной мир и увлекать туда чудищ, которых он прозвал — Стихийными Демонами.

Только вот печати не стали идеальным оружием против нелюдей: в одних случаях они действовали, в других нет. Мудрец не понимал отчего это зависит, и силы его начали постепенно иссякать, подходил конец его жизни. Человек чувствовал, что исчерпал все запасы и теперь оставалось найти себе ученика, дабы знания не канули в лету. Но вместо ученика на пороге его дома возник прекрасный высокий мужчина, он назвался Regem — Король. Регем потерял свой клан в сражении с одним из стихийных демонов, и был вынужден отправиться на поиски создателя печатей.

Человек не знал, кто стоит пред ним, лишь чувствовал дыхание смерти, исходящее от нового знакомого, и несоизмеримую ни с чем магическую силу. Это было первое объединение человека и вампира. Им удалось запечатать всех стихийных демонов, отправив их в иной мир»

Что было дальше, Рэн не помнил, он и эту часть слышал лишь благодаря Карин. Подлинность даже этого рассказа подтвердить было нельзя. Пусть и красивая сказка, но и она содержала в себе долю правды. Интересно жив ли еще тот вампир?

Сейчас, встретившись лицом к лицу с представительницей сильнейших демонов, он почувствовал, насколько он на самом деле слаб. Ему нужно было найти эти печати и навсегда избавиться от лисицы, если эти печати на самом деле существуют, конечно. Но как-то же люди избавлялись в последние столетия от подобных бесчинств со стороны демонов, значит всё же Мудрец должен был найти себе учеников и передать знания. Стоило поговорить с одним из жрецов, что проживает на его территории, кажется даже в самом Токио.

Но тут же вставал вопрос — кто-то посмел призвать демона или он пришёл на эмоциональный зов? Он знал единственного вампира, что гонялся за этой легендой вот уже несколько сотен лет, но после того пожара, никто не смог бы выжить. Или смог? Эта неприятная мысль медленно начала заполнять весь его разум: что если тот пожар и был предвестником появления демона? Тогда почему лисица появилась только сейчас, спустя тринадцать лет. Можно было допустить, что после призыва должно было пройти определенное количество лун или лет, но что-то все равно не клеилось. Мужчина медленно выдохнул, приводя мысли в относительный порядок. Он подумает об этом чуть позже.

Утро наступило слишком быстро. Сквозь плотные шторы вновь пробивался настырный луч солнца. Рэн приоткрыл глаза. Девушка свернулась около него калачиком, положив голову ему на живот. Она сильно ворочалась во сне, иногда болезненно постанывая, но к утру все успокоилось, и она улеглась так. Рэнджин посчитал кощунством перекладывать ее, ведь тогда она проснется. Марля, что он забыл вчера убрать со лба Флоренс, одиноко покоилась на покинутой девушкой подушке.

Рэн чувствовал, как в груди зарождается такое приятное чувство тепла, давно покинувшее его вместе с теми памятными днями. Когда-то, будучи еще вампиром, не связанным никакими контрактами с потусторонними силами, он так же мог наслаждаться летними днями, которые текли спокойно, без нынешней суматохи. Но даже тогда он не мог похвастаться таким приятным ощущением на теле, где лежала голова девушки. Даже в тех воспоминаниях о прошлой жизни, что смутно танцевали в его голове, он не мог выудить ни один момент, сравнимый с этим. Его семья в его смутных воспоминаниях исчезла в пучине непонятного раздора. Его выбросило куда-то и ему казалось, что он один в этом мире. Потерянный во времени, никогда не стареющий и ничего не чувствующий, словно навеки застывший камень. Пока не появилась Хозяйка.

Флоренс зашевелилась, её веки дрогнули. Ее рука обвила предполагаемую подушку, пытаясь подвинуть ближе, другая рука попыталась ткнуться под «подушку». Но подушка оказалась подозрительно тяжелой и твердой. Флоренс распахнула глаза и обнаружила, что лежит далеко не на своей любимой большой подушке и явно не в своей комнате. Она пальцем резко потыкала в подушку и услышала сдавленное шипение откуда-то сверху и слова: «Эй, мне же больно».

Флоренс резко отскочила, голова закружилась, но все быстро встало на свои места. Взгляд постепенно сфокусировался на лице вампира, после чего быстро обследовал окружающую среду: комната Рэна и сам вышеупомянутый, скривившись, потирает живот. Девушка во все глаза смотрела на представшую перед ней картину. Она начала прокручивать в голове события вчерашнего дня и вечера — последним воспоминанием был совместный ужин или обед, а потом все. Только темнота и огонь, который пожирал ее изнутри.

— Как ты себя чувствуешь? — голос Рэнджина прервал ее размышления.

Девушка задумалась, поочередно сжала руки, покрутила шеей, пошевелила ногами.

— Вроде хорошо, только…

— Только что?

— Чувство, что нечто пытается спалить меня изнутри.

Рэнджин застыл. Спалить изнутри? Его едва не затрясло от страха. Его, благородного вампира чуть не пробила простая человеческая дрожь. Неужели демон каким-то образом инфицировала Флоренс?

— Хотя вроде уже почти прошло.