— Обещаю, — торжественно провозгласил пан Даймие.

Барон едва успел закончить рассказ, когда его отыскала Улле. Мужчины обменялись многозначительными взглядами, в которых явственно читалось «тс-с-с!», и повернулись к ней.

— Что это у тебя с лицом, братик? — окинув скептическим взглядом своего кавалера, она моментально вернулась к роли заботливой сестры. Пан Иохан потрогал скулу — она ощутимо раздулась и на прикосновение отреагировала болезненно. Только кровоподтека и не хватало. Да уж, это вам не банальная пощечина…

— Мелочь, не стоит беспокойства, — сквозь зубы проговорил он.

— И все-таки лучше приложить лед, — встрепенулся вдруг пан Даймие, как будто только что заметил изменения во внешности приятеля. — Не годится вам показываться в таком виде, друг мой… Прошу, пойдемте со мной, я распоряжусь насчет холодных компрессов.

В знак признательности Улле улыбнулась ему и, пресекая попытку бегства, немедленно сцапала пана Иохана под локоть. Ему подумалось, что сегодня он идет нарасхват — все так и норовят повиснуть у него на руке.

Хозяин салона провел их в смежную с залой комнату — уже другую, — и попросил подождать, а сам поспешно удалился.

— И все-таки, где вы так неудачно ударились? — с любопытством спросила Улле, едва оставшись наедине со своим кавалером. — Только не уверяйте, что споткнулись, все равно не поверю.

— Не буду уверять, — согласился пан Иохан. — Давайте вообще не будем говорить об этом.

— Как пожелаете, барон… Но позвольте-ка взглянуть на вашу скулу.

— К чему это? не нужно…

Но Улле уже подошла и, коснувшись его лица ладонями, мягко заставила повернуть голову. Это было уже вовсе ни на что не похоже. Случалось, что женщины сами висли у него на шее — чего далеко ходить за примером, взять хотя бы ту же пани Аманду, — а некоторые особо бойкие дамочки и вовсе по собственной инициативе тащили его на ложе, но в прикосновениях Улле не было и намека на плотскую страсть. Ее ладонь едва ощутимо поглаживала щеку пана Иохана, но это было какое-то очень… деловое, что ли, прикосновение. Барон стоял, боясь пошевелиться, и молился про себя, чтобы никто не вошел в комнату — довольно с него на сегодня дурацких положений.

— Что вы делаете, сударыня?

— Т-с-с… не мешайте мне.

— Не мешать делать что?

— Да помолчите же вы две минуты! Неужели трудно?

— Если вернется пан Даймие, — не унимался пан Иохан, — он может неправильно нас понять…

На этот раз Улле не снизошла до ответа, просто закрыла ему свободной рукою рот. Это уже слишком! — решил он и, взяв ее за плечи, мягко, но решительно отодвинул от себя.

— Что бы вы ни задумали — довольно, сударыня…

Вскинув голову, она обожгла его сердитым взглядом.

— Глупец! Я же пытаюсь помочь вам!

— В каком смысле «помочь»?

Но узнать ответ пану Иохану было не суждено — отворилась дверь, и в комнату вошел пан Даймие в сопровождении слуги с подносом, на котором стояло блюдо с колотым льдом и лежала стопка аккуратно сложенных полотенец. Вмиг потеряв к барону всякий интерес, Улле спокойно освободилась из его рук и с любезной улыбкой повернулась к хозяину дома.

— О, пан Даймие, боюсь, вы немного опоздали. Компрессов не потребуется, барон уже прекрасно себя чувствует.

— Что вы… — сочинитель запнулся и с ошарашенным видом уставился на пана Иохана, выражение лица которого являлось точным отражением его собственного — ибо, поднеся руку к лицу и коснувшись щеки, барон с изумлением обнаружил, что и припухлость, и болезненные ощущения исчезли, как их и не было.

Глава 7

— Ну и что вы смотрите на меня, как на храмовое изваяние? — недовольно поинтересовалась Улле. Откинувшись на подушки сиденья, она ленивым взором провожала проплывавшие за окном достопримечательности Дюрвишты. Пан Иохан смотрел на нее и то и дело трогал пострадавшую и чудесно исцеленную щеку.

— Ведь это был не обман зрения, как тот фокус с облаком, — проговорил он негромко.

— Фокус? — оскорблено фыркнула Улле, выпрямившись на сиденье и перенеся взгляд на собеседника. — Обман зрения? Что бы вы понимали!

— Я рациональный человек, панна Улле. И мне трудно поверить своим глазам, когда они видят то, чего… не должны видеть. Но сегодня… — пан Иохан снова коснулся щеки. — Я всегда считал, что исцеление наложением рук — сказки церковников. А вы… сделали это.

— На вас, оказывается, так легко произвести впечатление? — заметила посланница.