Раздорец стрельнул глазами в будущего Хранителя и криво усмехнулся: хмурое лицо послушника вытянулось от удивления. Посыл послушник понял правильно: ему только что предложили соврать. Совладав с собственным выражением лица, парень хмыкнул и жестом указал на дверь, приглашая всех на выход. Обескураживающий вопрос раздорца остался без ответа и спокойно ждал до момента отчёта.

Трахтенберг мог хоть до посинения сверлить его взглядом, но говорить, а тем более подавать какие-либо знаки, староста хранителей не был намерен. Так они и вышли из комнаты, молча прикрыв за собой дверь.

* * *

Пробраться в лабораторию Ананьева оказалось не так уж сложно. Сначала вниз спрыгнула Хадиса, после феи опустили туда Ррухи, и только тогда пришел черед их ноши. Помня о странных свойствах предмета, Хадиса пыталась удержать своей магией именно тела фей, и даже при таком раскладе она чувствовала, насколько тяжело дается это нехитрое действие.

Вопросов насчёт странного свёртка с каждым мигом ставилось все больше. Он не отталкивал магию, он проходил сквозь нее, словно брошенный в воду камень, рассекая ее плотность на раз.

В лаборатории было темно. Вода хлюпала под ногами, неприятно обволакивая щиколотки, проникая в обувь и делая ее тяжелой и неудобной. Света, льющегося с поверхности, было недостаточно. Однако Хадису это не сильно волновало. Она прошептала заклинание и повела ладонью. В одночасье все поверхности помещения стали ярче, давая возможность спокойно ориентироваться в пространстве. Один лишь свёрток черным пятном лежал на операционном столе, мозоля глаз.

Сестры тяжело дышали, внимательно следя за неожиданными помощницами. Это немного обескураживало: ведь не первый год были вместе.

— О, каталка, — обрадовалась Ррухи, нарушая их общее молчание, словно ничего не случилось. Дернув Хадису за руку, она ткнула пальцем в сторону стола на колесиках. — Я слышала, здесь трупов немерено, значит, морозилка есть. Давай туда эту плюшевую дурынду…

— Нельзя в морозилку, — тихо вздохнули близняшки, и их крылья синхронно поникли. — Живая она…

— Что-то мне резко поплохело, — нахмурилась Ррухи, смотря на заботливо окутанный простыней обьект. — И чем эта "она" является?

— Куколка это, — ещё тише выдохнули близняшки, нервно переглядываясь друг с другом.

— Позже объясните, — наконец вынесла свой вердикт Хадиса и молча подкатила к столу каталку. — Спрячем куколку, ну а после поговорим…

За их спинами неожиданно раздался лязг. Словно кто-то со всей силы ударил по металлической поверхности.

Напряжённо собравшись в кучку, девушки привычно спрятались за Хадисой, всей гурьбой вглядываясь в черный дверной проем, откуда донёсся звук. Тишина обволакивала их еще пару мгновений, покуда звук не стал ритмичным и напористым.

— А мне вовсе не страшно, — выдохнули близняшки.

— И потому вы за спиной подружки спрятались, — фыркнула волчица.

— А сама что? — Феи вновь скатились в синхронность. — Смотри, хвост с испугу потеряешь!

Хадиса закатила глаза, призывая себя к спокойствию. Звук повторился, теперь в удивительном, нарочито медленном ритмичном темпе. Увы, отравленный ее собственной силой мозг диктовал странную картину, ставшую причиной звука…

Удары не прекращались, Кирин, тихо хихикнув, прикрыла рот ладошкой, пытаясь взять себя в руки.

— Ты что, смеёшься? — удивились сестры.

— Да так, представила кое-что несуразное… — прошептала она, а после обернулась и ухватилась за простынь, которой была обмотана так называемая «куколка». Ей живо представилась внутри ещё одна фея, иной причины столь скрытного поведения подруг она не видела. Да и, откровенно говоря, не хотела видеть.

— Давайте на каталку ее, что ли… Заодно глянем, кто там ломится…

* * *

Дно бреши непривычно пружинило под ногами, дрожа и слегка прогибаясь. Наросты пульсировали, полупрозрачные стенки слегка изгибались, и казалось, что ты пробираешься не по энергетической структуре, а по живой ткани. Вот только не понятно, в качестве кого они по ней продвигались: в качестве белых телец или же вирусных организмов.

Дыра действительно расширялась, и чем ближе двое мужчин подходили к выходу, тем больше было наростов. И когда они лопнут, все порожденные создания бросятся туда, где больше пространства. Глаз встретил их на полпути. Лёжа на боку, если так можно высказаться о парящем объекте, он медленно вращался, осыпая белоснежными лучами все вокруг.

Прислонив рюкзак к вибрирующей стенке, Звездунов в который раз осмотрелся. Дождавшись, когда Ананьев зайдет ему за спину, он выбросил правую ногу вперёд, левой упираясь в упругий настил. Его позиция была устойчивой, и Ананьев даже немного подивился тому, с какой педантичностью Звезда готовился к своей очередной «песне». Вытянув руки перед собой, Октопус сложил вместе большие и указательные пальцы. Его гортанное пение снова ударило по ушам. Энергия колыхнулась, обдав колючим ветром. Тело под давлением начало сдавать назад, несмотря на предпринятую стойку. Ананьев, прикрывшись лёгким энергетическим щитом, смотрел на происходящее с лёгкой ленцой, ни капли не удивляясь. А тем временем ладони Хранителя слегка засветились, а после вокруг них заклубилось очередное Нечто, взирая вокруг десятками фасеточных глаз и выбрасывая свои щупальца к стенкам бреши. Закрепившись, живой энергетический щит начал наращивать массу, медленно поглощая свободное пространство. Вскоре ход назад был полностью закрыт, отрезая обоих мужчин от Академии и транспорта.