Она безуспешно дергала ручками, пытаясь освободиться, но ничего не получалось. Захват был слишком сильным. В комнате стало очень жарко, стоило Максиму бросить мимолетный взгляд на нежное нетронутое никем тело без единого изъяна. Бархатистая кожа блестела, в свете луны и вся кровь моментального прибыла к члену, делая его каменным за считанные секунды. Он снял черную рубашку и отбросил ее подальше, оставаясь в брюках, что низко сидели на бедрах и совсем не скрывали внушительную эрекцию. Нужно было действовать очень осторожно и быстро, ведь в глазах девочки с каждой секундой возрастала паника. Она судорожно извивалась на кровати, пытаясь высвободиться, но все тщетно.

В мгновение ока мужчина оказался уже над ней, нависая сверху. Попытка пнуть его закончилась фиаско, как только Максим припал к напряженному соску. Он покусывал острую вершинку и моментально зализывал ноющую ранку, даря некое блаженство. Честно говоря, Максим не знал, что сейчас творится в голове Софи, но, как только его язык обрушился на нежное тело, попытки освободиться понемногу прекращались.

Мужчина ласкал острые розовые соски девочки, перекатывал их между пальцами и вновь облизывал шершавым языком, заставляя тело птички покрыться гусиной кожей. Максим медленно прокладывал дорожку из поцелуев от груди к мочке уха с маниакальной жадностью пробуя на вкус каждый миллиметр кожи. До чего же сладкая и порочная в своей невинности, София пробуждала в нем невиданное ранее желание. Остановился возле уха и очень хрипло прошептал:

— Сегодня это твоя ночь, птичка. Отдайся мне…

Она, кажется, задыхалась от новых ощущений, что еще ни один мужчина не заставлял ее чувствовать. Но отчаянно трепыхалась, ведь не сможет простить себе, что так просто сдалась, даже если тело уже давно капитулировало перед мужчиной и его умелыми ласками.

— Отпусти… немедленно… — шептала она, задыхаясь, а он упивался ее удовольствием.

— Чшшш, это ведь только начало…

Больше не говоря ни слова, он резко опустился, а плоскому животу, покусывая и целуя нежную кожу, что вмиг краснела и становилась под цвет щечкам Софии. Очертил впадинку пупка, вырывая из сладкого ротика стон, хорошо замаскированный под очередное: «Отпусти…», и начал медленно опускаться к самому желанному и чувствительному местечку. Жадно поцеловал гладкую кожу лобка и стремительно опустился к внутренней части бедра в опасной близости к очень влажным и манящим лепестками половых губ. Казалось, еще минута и он набросится на девочку, что уже бессознательно раздвигала коленки, пропуская мужчину вперед, а потом опять резко сводила, борясь с собственным телом.

Максим всасывал чувствительную кожу бедер, оставляя красные следы и перекатывая между пальцами напряженные соски. Небольшая грудь идеально помещалась в его большой ладони и это вызывало некое подобие трепета. Он наклонился в сантиметре от самого чувствительного бугорка, что так призывно блестел от возбуждения девочки и немного подул, заставляя выгнуться Софию, как дугу. А после не удержался и припал к нему, начиная такие порочные и сладкие круговые движения.

— Остано… Ахххх… — закричала она в тот же момент, дергая руки на себя.

Такая сладкая и немного приторная на вкус, София сводила его с ума. Он всасывал к себя клитор, зализывая каждый миллиметр нежной кожи. Прикусил немного зубами и поднял взгляд к девочке, что кусала губы в кровь лишь бы не показать ему своего поражения. Упрямая, девчушка.

Вновь подул, направляя струю воздуха в самую чувствительную точку и внезапно опустился к входу, скользя языком внутрь.

— Ахххх! — уже не смогла девочка держать в себе стон и выпустила его наружу. Сладкий, ему нравится.

Чувствуя, что София уже на грани, он то ускорялся, то внезапно останавливался, чтобы уже через секунду начать в новом темпе. Видел, как с каждым движением она подходила ближе к обрыву. Еще несколько минут и с громким протяжным стоном девушка кончила, быстро пульсируя на языке Максима. Он до последней сладкой судороги не переставал двигать языком там, внизу, и только когда Софи полностью обмякла, мужчина отстранился, поднимаясь поцелуями к пухлым губам, желая, чтобы и девочка почувствовала, насколько возбуждающая она на вкус. Через силу, развязал галстук и тонкие ручки упали на кровать, пока София приходила в себя от непередаваемого словами оргазма. Грудь тяжело вздымалась и позволяя себе слабость, Максим еще некоторое время целовал нежные соски. Когда поднял взгляд, девочка неожиданно уснула. Маленькая, кажется, слишком устала после насыщенного дня. А он и забыл сказать, что теперь она будет спать только, в его кровати. Сам же быстро направился под ледяной душ, не понимая почему, совсем не хочется трахнуть очередную шлюху, чтобы снять напряжение. После его чистой и невинной девочки, все эти куклы казались грязными и напрочь отбивали желание. Что-то неугомонно менялось в нем, хотя и мужчина не замечал пока этого.

Просыпаюсь от того, как сильно режет глаза от солнечного света. Тело ломит, как будто тренировалась три часа подряд вчера и пока вспоминаю, где я и что здесь делаю, стараюсь подняться на кровати, попутно разлепляя тяжелые веки. Как оказывается, свет проникает через небольшую щель между стыком штор и, следовательно, он падает прямо мне в глаза, заставляя прикрыть их ладонью. Первое, что замечаю — разбросанная по полу одежда. МОЯ одежда. В голове сразу вихрем проносятся воспоминания вчерашней ночи. Даже не заглядываю под одеялом, ведь знаю, что абсолютно обнаженная. Картинка за картинкой несутся в голове со скоростью света: горячие прикосновения, поцелуи, стоны. МОИ стоны… Господи?! Кажется, до сих пор ощущаю на себе этот взгляд, что жидкой лавой медленно распространяется по коже в самых неприличных местах. Глупое… Глупое тело. Сразу же вспыхивает, как только вспоминаю все грязные фразы этого насильника, прикосновения к разгоряченной коже, удовольствие, что испытала тем же вечером. Нет, это совсем неправильно. Так не должно быть.

После всего перед глазами — пустота, черная и страшная. Что было потом, когда я отключилась? Этот насильник — по-другому называть его даже не могу — мог делать со мной все, что захочется. Так почему же глупое тело так спокойно реагирует на него? Не подает сигнала о бедствии и не включает спасательные инстинкты, защищая меня, заставляя всегда быть наготове? Такое впечатление, что сейчас по моим венам течет вирус, заставляя все органы работать совсем неправильно, подчиняясь Максиму Романовскому. Тело реагирует совсем так, как нужно и это пугает больше всего. Мы же должны подчиняться животным инстинктам. Они намного сильнее всех убеждений и, тем более, влиянию сторонних. Человек попросту не может контролировать их. Из этого следует вопрос: «Что со мной не так?» Почему глупая жертва спит в объятиях хищника, да еще и кладет ему в рот руку, не боясь, что может отгрызть без замедления? Главное то, что даже не могу противиться его напору. Точно знаю, что сломает, посадит в клетку и будет изощренно издеваться. Мне бы достать как-то телефон, сразу бы сообщила все Кате или Наде. Девочки смогли бы связаться с полицией или же на худой конец, сообщить в новостях о похищении человека.