— Когда она в следующий раз приедет, я дам знать тебе, договорились?

Он кивает.

— Хочешь, я скажу Питеру, что ты приходила?

Я пожимаю плечами, потому что действительно не знаю. Питер чувствуется призраком.

— Эй, Джимми.

— Да?

Позаимствовав реплику у Уилла Фонтейна, я говорю:

— Парень, не воспринимай никакое дерьмо из общества.

Он снова улыбается, и я ухожу.

Роза сидит в машине на обочине подъездной дорожки. Она приехала сюда вслед за мной.

— Если ты пойдешь пешком, у тебя будет пневмония. Пожалуйста, не упрямься и позволь мне отвезти тебя домой.

И тогда я снова чувствую приближение лавины слез, но пытаюсь побороть себя. Мне удается это с трудом. Я должна перестать жалеть себя. Мы молча сидим в машине. Восстанавливаем дыхание. Мое дыхание? Восстанавливаем мои кости обратно после падения. На дорогу перед нами въезжает машина.

Я наклоняюсь, чтобы меня не было видно.

Спрятав голову между колен я говорю:

— Кто там? Это он? Он нас видит?

— Это не он.

Зачем мне от него прятаться? Я пришла сюда поговорить с ним. Поднимаю голову, но слишком рано. Машина не двигается. Она стоит в нижней части подъездной дорожки, как хищник в ожидании добычи. Или пытается выяснить, какие преследователи припаркованы перед домом. Но это точно не грузовик Питера.

— Поехали! Поехали!

Роза резко газует, чтобы слинять подальше от обочины. Пронзительный звук, похожий на скрежет, звучит в моих ушах, когда я глазами встречаюсь с человеком на водительском сиденье: миссис Сейдж. Она прищуривается, чтобы рассмотреть сквозь отражение в стекле, кто сидит за рулем. Наши взгляды встречаются, и, в тот момент, как мы отлетаем, несомненно оставляя искры, она узнает меня, и ее глаза расширяются.

— Роза! Зачем ты это сделала?

— На самом деле я не думала, что это может случиться! Я думала, такое бывает только в кино. Думаешь, типа, я знаю, как сваливать?

Я оглядываюсь и смотрю, как машина миссис Сейдж становится все меньше и меньше, пока мы не поворачиваем за угол и не выезжаем на главный бульвар.

А потом мне хочется сжаться внутри своего унижения.

— Куда мы направляемся? — спрашивает Роза у меня.

— Можем поехать к океану? Мне сейчас это так нужно.

И мы едем туда. Возвращаемся в мой район и сворачиваем к пляжу.

Ближе к воде поднимается ветер. Он скользит по моим ушам, будто я в чьем-то выдохе бегу сломя голову. Мы пролезаем под ограждением, проходим набережную и заснеженные дюны. Я знаю, что есть тропинка, и нам не следует идти по дюнам, но сейчас я могу идти только прямо.

Прямо по курсу.

Наши кроссовки скрипят по снегу, засыпавшему песок. Идем туда, где вода набегает на снег, а потом возвращается обратно в океан. Я пристально всматриваюсь в серое и синее, пока не перестаю понимать, где заканчивается океан, а где небо, облака, земля и пространство захватывают свою власть.

Роза обнимает меня за талию и прижимается ко мне сбоку. Как интересно, с ней я чувствую себя по-другому. Все изменилось. Мое тело, когда я была беременна: например, моя грудь увеличилась почти в два раза. Но теперь она сдулась. Вернулась к тому, какой была. Снова поднимается ветер, разметав волосы Розы по лицу. Она поправляет их. Я закрываю глаза и чувствую, как мои волосы хлещут меня по щекам.

Миссис Сейдж знает, что случилось? Почему мы расстались?

Мы продолжаем смотреть вперед. Туда, за океан, где все сливается в серое.

— А помнишь, мы писали имена мальчиков на песке и наблюдали, как волны смывали их в океан? — спрашивает Роза.

Я не отвечаю, но помню.

— Что там произошло, Джен?

— Ничего.

Океан ничего не ждет от меня. И это мне нравится в нем больше всего.

— Ничего?

— Как думаешь, миссис Сейдж видела нас?

— Н-у-у-у, кажется, мы разбудили всех соседей.

— О боже.

— Ничего страшного, Джен.

— Думаешь, это не имеет большого значения? То, что мы так сильно перепсиховали и сбежали от женщины, которая итак уже думает, что я сумасшедшая?

— Ты права. Это было ужасно.

Мы какое-то мгновение молча обдумываем, а потом обе одновременно разражаемся смехом.

— Такое дерьмо действительно происходит только в кино.

— Добро пожаловать в мою жизнь. Хотя мне не кажется, что это кино. Скорее, трагическая постановка.

— Да, это больше похоже на правду. Что произошло до того, как мы слиняли?

— Джимми сказал, что сожалеет, что Питер так со мной поступает.

— Как?

— Расстается со мной, наверно. Он также сказал, что сейчас Питер с Ванессой.