таращусь на просветы в небесах -

когда же загорятся Ваши окна

в небесных (москворецких) корпусах.

А южный ветр, что облака несет

с холодных, нетемнеющих высот,

того гляди, далекой Вашей Музы

аукающий голос донесет.

И здесь, в лесу, на явном рубеже

минувшего с грядущим, на меже

меж Голосом и Эхом -- все же внятно

я отзовусь -- как некогда уже,

не слыша очевидных голосов,

откликнулся я все ж на некий зов.

И вот теперь туда бреду безмолвно

среди людей, средь рек, среди лесов.

май 1964

– ----------------

x x x

Забор пронзил подмерзший наст

и вот налег плечом

на снежный вал, как аргонавт -

за золотым лучом.

Таким гребцам моря тесны.

Но кто там гребнем скрыт?

Кто в арьергарде у весны

там топчется, небрит?

Кто наблюдает, молчалив

(но рот завистливо раскрыв),

как жаворонок бестолков

среди слепящих облаков?

май 1964

– ----------------

x x x

Звезда блестит, но ты далека.

Корова мычит, и дух молока

мешается с запахом козьей мочи,

и громко блеет овца в ночи.

Шнурки башмаков и манжеты брюк,

а вовсе не то, что есть вокруг,

мешает почувствовать мне наяву

себя -- младенцем в хлеву.

май 1964

– ----------------

К северному краю

Северный край, укрой.

И поглубже. В лесу.

Как смолу под корой,

спрячь под веком слезу.

И оставь лишь зрачок,

словно хвойный пучок,

и грядущие дни.

И страну заслони.

Нет, не волнуйся зря:

я превращусь в глухаря,

и, как перья, на крылья мне лягут

листья календаря.

Или спрячусь, как лис,

от человеческих лиц,

от собачьего хора,

от двуствольных глазниц.

Спрячь и зажми мне рот!

Пусть при взгляде вперед

мне ничего не встретить,

кроме желтых болот.

В их купели сырой

от взоров нескромных скрой

след, если след оставлю,

и в трясину зарой.

Не мой черед умолкать.

Но пора окликать

тех, кто только не станет

облака упрекать

в красноте, в тесноте.

Пора брести в темноте,

вторя песней без слов

частоколу стволов.

Так шуми же себе

в судебной своей судьбе

над моей головою,

присужденной тебе,

но только рукой (плеча)

дай мне воды (ручья)

зачерпнуть, чтоб я понял,

что только жизнь -- ничья.

Не перечь, не порочь.

Новых гроз не пророчь.

Оглянись, если сможешь -

так и уходят прочь:

идут сквозь толпу людей,

потом -- вдоль рек и полей,

потом сквозь леса и горы,

все быстрей. Все быстрей.

май 1964

– ----------------

Ломтик медового месяца

М. Б.

Не забывай никогда,

как хлещет в пристань вода

и как воздух упруг -

как спасательный круг.

А рядом чайки галдят,

и яхты в небо глядят,

и тучи вверху летят,

словно стая утят.

Пусть же в сердце твоем,

как рыба, бьется живьем

и трепещет обрывок

нашей жизни вдвоем.

Пусть слышится устриц хруст,

пусть топорщится куст.

И пусть тебе помогает

страсть, достигшая уст,

понять без помощи слов,

как пена морских валов,

достигая земли,

рождает гребни вдали.

май 1964

* Датировано 1963 в SP.
– - С. В.

– ----------------

Отрывок

В ганзейской гостинице "Якорь",

где мухи садятся на сахар,

где боком в канале глубоком

эсминцы плывут мимо окон,

я сиживал в обществе кружки,

глазея на мачты и пушки

и совесть свою от укора

спасая бутылкой Кагора.

Музыка гремела на танцах,

солдаты всходили на транспорт,

сгибая суконные бедра.