Все заняли места в полуторке и эмке, обе машины, переваливаясь на ухабах, выехали за пределы райцентра.

То, что произошло в следующие полчаса, отложилось в памяти Сергеева тяжким укором совести, сознанием неотвратимого стечения роковых обстоятельств.

Когда отъехали уже довольно далеко от села, Крамаренко, стоявший рядом с Сергеевым в кузове, опираясь о крышу кабины, с тревогой оглянулся, издал невнятное восклицание.

— Что стряслось? — спросил Сергеев.

— Дед Трофим, кажется, прав, — ответил лейтенант. — Что-то есть в этой балке.

Сергеев тоже оглянулся и увидел мотоцикл с коляской, тянувший за собой густой шлейф пыли в сторону от дороги, по которой они сейчас мчались к уже видневшимся в знойном текучем мареве белым домикам хутора.

— Если прав дед Трофим, — сказал Сергеев, — то как быть вот с этим? — он показал вперед и в сторону на бегущие вслед за собакой на длинном поводке две фигуры в такой знакомой милицейской форме.

— А черт его знает, как, — ответил Крамаренко. — Но и на мотоцикле дед Трофим со своим внуком Петькой так просто в степь не поедут. А направляются они прямо к Мокрой балке.

— Петька-то откуда взялся? Да еще с мотоциклом? — спросил Сергеев.

— Ездил в соседнюю станицу через степь… Может, заметил в Мокрой балке дезертиров?

— Почему называется Мокрая балка?

— Там родники. И в жару не пересыхают. Потому дед и решил, что Гайворонский обязательно должен выйти к роднику.

— Если знает эти места, — резонно заметил Сергеев.

— А вот это Хрыч мог подсказать, еще и планчик начертить, — ответил Крамаренко.

В это время эмка обошла полуторку, в кузове которой ехали Сергеев и Крамаренко, подпрыгивая на ухабах, помчалась к шоссе.

— Майор Джегурда решил лично помочь нашему наряду, — сказал Сергеев. — Но в общем-то, как только справимся здесь, надо бы поехать и узнать, что там, в вашей Мокрой балке?

Сквозь пылевую завесу, поднявшуюся вслед за проскочившей вперед легковушкой, Сергеев увидел, как собака, схватив след верхним чутьем, потянула милицейский наряд к хутору.

За низкими домиками, прятавшимися в группе пирамидальных тополей, виднелось накатанное шоссе, размытое маревом миража, словно кто полил его водой.

Последующие события развернулись на глазах у Сергеева и его спутников за считанные секунды.

С расстояния примерно трехсот метров они увидели, как от крайней хаты, когда проводник с собакой были уже недалеко, метнулась к шоссе плотная фигура в военном обмундировании о солдатским вещмешком за плечами, пересекла открытое пространство и, повиснув на кузове машины, прицепилась к заднему борту катившегося через хутор грузовика.

— Гайворонский? — спросил Сергеев у стоявшего рядом парашютиста Иванова.

Тот отрицательно мотнул головой:

— Не он. Какой-то хлопец-новобранец. Тоже здоровый, а только Гайворонский будет куда складнее.

Из кабины донесся голос Мещерякова:

— Нажмите, водитель! Квалифицированный разведчик уходит!

Водитель нажал, стоявшие у кабины Сергеев и Крамаренко с Ивановым едва не вылетели из кузова. Все трое увидели, как майору Джегурде на своей эмке удалось обогнать грузовик и метрах в пятидесяти от него развернуться поперек дороги.

Шофер ЗИСа нажал на тормоза, едва избежав столкновения, распахнул дверцу и, озадаченный, выскочил на дорогу. К нему уже подбегал с пистолетом в руке Джегурда. Одним махом влетев в кузов, направил оружие на и не думавшего сопротивляться «квалифицированного разведчика». Полуторка остановилась за ЗИСом, и Сергеев увидел, что преследуемый никак не может быть командиром диверсионной группы, хоть и напялил на себя офицерские сапоги и с чужого плеча обмундирование с лейтенантскими кубарями в петлицах. Крупный, но рыхлый парень с детским, круглым лицом стоял, высоко подняв руки, и трясущимися губами не мог выговорить даже «мама».

— Вижу, что не Гайворонский, — обернувшись к Иванову, сказал Сергеев, заметив, как, иронически глянув на него, поправила выбившуюся из-под пилотки огненную прядь Коломейцева. Иванов, с опаской оглядываясь по сторонам, только рукой махнул.

Майор, не выпуская из рук пистолета, быстро обыскал парня, вытащил из его карманов разную мелочь, пачку денег в банковской упаковке, приказал опустить руки.

— Кто такой? Имя, отчество, фамилия? — срывающимся от досады голосом спросил он.

— Степа… Степан Алексеевич Глушко…

— Так!.. — начал было майор, выругавшись, но, помолчав, взял себя в руки, продолжал спокойнее: — Где же ты, Степан Алексеевич, лейтенантскую форму отхватил?

— То ж не я! То сам товарищ лейтенант! Там, возле Мокрой балки!.. Хлопцы послали узнать, чи есть на хуторе люди, а лейтенант как с неба упал, наставил на меня пистолет и приказывав все свое снять, а все, что на нем, — надеть и бегом к хутору. «Не побежишь, — говорит, — пуля догонит». Ну я и побежал.

— Деньги тоже его?

— И деньги его. Мне чужого не надо…