Я почувствовала, как незримая паника моментально подкатила к горлу, мешая дышать, заставляя захлебываться собственной слюной и скрадывая голос. Да, мне определенно не хватало воздуха. На меня уставилось безумное количество глаз, некоторые смотрели удивленно, другие негодующе, гневно, третьи — с надеждой.

Но все же, по большей части в лицах солдат я угадывала третье. Они ждали… они смирились, служили, умирали, подчинялись, стирали личные желания… Я же была чем-то таким, что нарушало их привычный мир и давало новую надежду. Словно маленький росток, упрямо растущий в каменной щели, вгрызающийся тонкими корнями в неподвластное даже времени основание. Я замерла. Сейчас я должна была сказать важные слова, но лишь открывала рот, словно рыба, брошенная на берег, и… молчала, не в силах произнести ни звука. Пауза затягивалась, а среди рядов прокатился еле уловимый рокот.

Вдруг паника резко отступила, уступая место спокойной уверенности, когда спины коснулась теплая волна. Или мне показалось… Я обернулась и моментально встретилась с желтыми точками глаз человека, сурово стоящего на возвышении над ареной. В голове тут же вспыхнул совершенно лишний образ вопиющего действия около стены, когда эти точки также впивались в меня, стараясь распотрошить основание, удерживающее мой разум на плаву.

Я выдохнула. Казалось, что Зэлдар был абсолютно спокоен и вновь изучал меня, будто насекомое, пойманное под увеличительное стекло. В отличие от него стоящий рядом Красный Лацкан заметно нервничал, испытывая явное недовольство и раздражение от происходящего. Он слегка раскачивался на месте, подергивая рукой, будто пытаясь избавиться от моего навязчивого появления.

— Я… — сердце ухнуло в пятки и я никак не могла справиться с робостью, охватившей меня. Слишком тонким, звенящим от напряжения, голосом пояснила. — Это ошибка. Солдаты не при чем. Они… не хотели. Я… я объясню. Мне удалось увидеть, что они чувствуют…

— Довольно!!! — практически взвизгнул Лацкан. — Что вы стоите?! Немедленно уберите посторонний… постороннего! Вы и так отняли у нас слишком много времени, заставили ждать самого Повелителя! — распалялся он, обращаясь непонятно к кому, ведь меня он вежливо называть не мог. — Начинаем!!! — рявкнул так, что по залу пробежал холод. Холодный ветер, хотя ветра под защитным куполом, окружающим замок, не могло быть и в помине. Мое сердце забилось, как у маленькой пташки, а внутри начала расползаться огромная дыра, готовая поглотить все вокруг. Неужели все? — подумалось, когда ко мне бросились два солдата из охраны.

Я уже собралась снова закричать в последней попытке предотвратить беду, ощутив тяжелый захват на своих руках, как солдаты резко отступили в сторону. Рука Черного человека медленно, не спеша, поднялась вверх, останавливая происходящее и призывая всех к вниманию. Небольшой жест заставил содрогнуться всех присутствующих на арене, настолько сильным влиянием он обладал. Солдаты из охраны, до того схватившие меня, тяжело дышали, словно оказались под каким-то особым тяжелым воздействием. А голос, прокатившийся вслед по рядам не хуже грома, заставил волоски на моем теле вздыбиться.

— Пусть говорит, — пророкотало так, что я на мгновение потеряла дар речи. Низкий глубокий голос, который я практически не слышала до того, забрался глубоко внутрь, выковыривая нечто, отчего мое тело моментально покрылось мурашками, а в животе закружилась волна непонятного происхождения. Я вздохнула, стремясь сбросить наваждение.

— Шлемы, все дело в них. — Начала я, стараясь говорить громко и твердо, хотя внутри все содрогалось от страха. — Солдаты вынуждены носить шлемы. Всегда. Но в них заложена ошибка. Техническая ошибка. В них установлены нейромодуляторы, влияющие на зоны мозга и линзы, концентрирующие лучи. Солдаты сходят с ума под действием неверно настроенных нейромодуляторов. Они начинают видеть кошмары, чему способствуют подвижные паровые испарения планеты. У них вырастает агрессивность и снижается контроль. Но солдаты, терпя ментальное разрушение, не могут избавиться от шлемов, нарушив приказ. Они сами не понимают, что происходит. — Я замолчала, а по рядам пронесся ощутимый рокот удивления. Лацкан дернулся вперед, но Зэлдар вновь сделал движение рукой, перегораживая тому путь. Я сглотнула. Мне надо было договорить, но я не успела обдумать увиденное до конца и сейчас вновь вспомнила красивого солдата и свои ощущения рядом с ним.

— Они проявляют ненаправленную агрессию, как мы видим. Они не способны объединяться в группы со строгой иерархией, по сути, они одиночки, сбившиеся в стадо для борьбы с невидимым врагом. Их легко победить… — я скользнула взглядом на мужчин, стоящих в ряд и тут же отвела глаза, видя, как на их лицах разгорается понимание и… вера. Вера… Но я сама сейчас на волоске от гибели. — Это не все… Планета. Два солнца… — я прикрыла глаза и вздрогнула от воспоминания как от рези. — Да. Линзы концентрируют свет от двух светил. При определенном повороте головы, в месте их схождения образуется усиленное воздействие. Возможно, нейромодуляторы не рассчитаны на это… Возникает сбой, который активирует микроимпульсы, направленные на определенные зоны мозга — зоны страха и агрессии… Это объясняет то, что солдаты, в целом, сохраняют рассудок, не превращаясь в полных безумцев. Ведь не всегда линзы фокусируют лучи светил в одной точке. Но регулярная стимуляция определенных зон мозга создает из солдат неподконтрольных бунтарей… Все дело в шлемах, солнцах и испарениях. Такое сочетание условий приводит к аномальному эффекту.

Я замолчала. Молчали все. Пространство вновь стало зыбким и вязким. Я сказала все и теперь ждала решения. Его решения, почему-то чувствуя себя нашкодившим щенком. Я унижалась, я вынуждена была это делать, даже после всего того, что произошло вчера. В нормальном мире близость означала бы некоторую степень доверия и взаимного принятия, но не здесь. Я не обольщалась. Я продолжала быть никем, и если один раз меня использовали словно прибор для очищения зубов перед сном, то что это меняет? Ровным счетом, ничего.

— Бред! Полный бред! — зло рассмеялся Лацкан, разрушая тишину неприятным срывающимся голосом. — Какая несуразица! Да уберите же вы её, наконец. Мы и так слишком задержались! Хотя я бы вынес предложение оставить военнопленную с Катарии в ряду мятежников…

— Нет. — Грозный голос заставил содрогнуться абсолютно всех. А у меня внутри тонкой струйкой заструилась надежда. Снова все окутала тишина, но не пронзительная, не разрывающая. А тягучая, вязкая, притягательная. Словно кто-то натянул между мной и Зэлдаром невидимую нить, по которой струилось нечто важное, янтарными каплями скатываясь ко мне. Он смотрел неотрывно и несмотря на то, что находился на приличном расстоянии, у меня было стойкое ощущение его близости и тепла, исходившего от большого тела, заключенного в защитные ткани. Я тоже не отводила глаз и мой мир, казалось, сузился до двух желтых зрачков — окон в совершенно чуждую, непонятную для меня вселенную.