Хранительница сообщила, что монеты являются ключом. Именно таким, какой мне требовался. Как только на них попадёт чья-то кровь, то до тех пор, пока этот человек не умрёт, именно он будет считаться их владельцем. Сможет купить себе право войти в загадочное подземелье. Для этого будет достаточно и одной монеты. Заодно предупредила, что поскольку они являются воплощёнными предметами с другой стороны реальности, то смогут просуществовать в этом мире не больше семи дней. Удержать их дольше, она не в силах.

— Спасибо, — искренне поблагодарил темноту, быстро рассеивающуюся под рассветными лучами солнца. — Постараюсь управиться.

Ещё раз осмотрев золото, которого, по сути, у меня до сих пор нет, грустно вздохнул.

— Жизнь надо мной явно издевается. Дала подержать в руках богатство, не только мне не принадлежащее, но которое ещё и должен раздать незнакомым людям. Как будто взял чужое, а отдаю своё. Как бы вывернуться так, чтобы ничего не делать, но всё само получилось. Мдя, та ещё задачка.

Испытывая довольно противоречивые чувства, не говоря уж о соблазнах, бодро потопал в комнатку Канью. По пути захватил заранее приготовленный кувшинчик. Я не злопамятный, я просто вредный.

С грохотом, ногой открыв дверь, вломился в чулан Канью, излишне бодрым голосом воскликнув.

— Доброе утро, сладкоежка. Подъём. Нас ждут великие дела. Время отправляться на подвиги.

Громко топая, дошёл до кровати, сделанной из старого огромного сундука, возле которого уронил на пол свою ношу. Ах какой чудесный звук. Усевшись на мешок, чтобы не спёрли, в этом доме я никому не доверяю, даже себе, сунул под нос приоткрывшей глаза Канью заветный кувшинчик. Сонная, заспанная мордашка Канью посмотрела на меня с таким дружелюбием и признательностью, что удивлён, как ещё волосы не задымились.

— Давай быстрее. Вставай. Мы опаздываем, — поторопил Канью.

Не всё же ей одной вламываться ко мне в спальню и творить там разную дичь. Носик фуци дёрнулся, уловив запах из кувшина. Взгляд стал более осмысленный. И более подозрительный. Недовольно насупившись, натянув одеяло по самый подбородок, спросила.

— Что тямь?

— Фруктово-ягодный сок по моему секретному рецепту. Пей давай. Сразу взбодришься и ощутишь желание отправиться на подвиги. Ещё он полезный, аж зубы сводит. Как раз для маленьких девочек.

— Не хочу, — отказалась Канью, отодвигая кувшин от подбородка.

— Надо, — проявил настойчивость, вновь подставляя горлышко к её губкам. — Ты же хочешь вырасти большой девочкой с большими… глазами? — вовремя переключился на что-то безобидное.

Меня поняли правильно. Меня захотели убить. Ого, смотри, действует. Глазки-то действительно стали больше. Окончательно проснувшись, Канью вырвала надоедливый кувшин из моих рук, попутно хорошенько тряхнув разрядом молнии, взбодрив уже меня.

— Уйди, — мрачно потребовала девочка.

— Ни за что, — гордо отказался, потирая онемевшую руку. — А кто тебя будет одевать, умывать, расчёсывать? — попытался загибать пальцы, возвращая им чувствительность.

У Канью приподнялась бровка. На меня посмотрели, как на спятившего психа, покушающегося на святое. Нехорошо так, пугающе.

— Считяю до трехь! Одинь!

Над кроватью сверкнула белая молния. Гораздо толще и мощнее той, чем меня приласкали ранее. В воздухе запахло грозой. Подхватив мешок, поторопился к выходу, специально звякнув его содержимым.

— Поторопись. Жду тебя в подвале.

Ушки Канью дёрнулись, а во взгляде проскользнула серьёзная озадаченность. На мою ношу она посмотрела с гораздо большим подозрением, чем на кувшин. И с интересом. Уже через десять минут полностью собранная и умытая фуци сидела напротив меня, в подвале аптеки.

— Пожалуйста, поставь на вход запирающий и маскировочный барьер, — попросил девочку. — Не хотелось бы, чтобы нас побеспокоили, — многообещающе посмотрел на Канью со зловещей, предвкушающей улыбкой.

— Зячемь?

Ну вот, меня опять заподозрили во всех смертных грехах. Канью насторожённо отодвинулась подальше. Засомневалась, а правильно ли поступила, придя сюда. Кто знает, что у меня на уме.

— Чтобы заняться взрослыми делами. Приносящими радость. Между мной и тобой. Уха ха ха.

Шутку не оценили. Прежде, чем меня начали бить, наигранно удивился и одновременно оскорбился.

— Считать золото и строить заговоры. Ты о чём подумала? Ушастая извращенка, — обвиняющее ткнул пальцем в Канью.