Когда основной план провалился, пришлось переходить к силовому варианту. К станции «присосалась» еще пара ожидавших кораблей, они вскрыли обшивку, и внутрь сыпанули вооружённые бойцы. Оказалось, одна из таких «пиявок» и заблокировала люк аварийного сброса макета. Прицепись они чуть в стороне — и ничего бы не случилось. Однако за это я даже была им благодарна: пусть мы чуть не погибли, но зато какие потрясающие результаты. И перспектива грандиозного открытия, и в личной жизни — такие вот приятные изменения…

Но и тут станционная охрана сработала на «отлично», и даже силовой вариант провалился: нападающие здорово недооценили как подготовку, так и выучку защитников.

Ну а потом возле Х-1 Лебедя появились военные корабли. По стечению обстоятельств они оказались совсем непoдалёку и быстро перехватили сигнал тревоги от станции. Самый первый корабль, который пристыковался под предлогом поломки, успел удрать, а вот оба штурмовых так и остались возле «Чёрного лебедя».

— Что броню для своих из начальства выбил ты — это я уже выяснил и подтвердил, — со смешком заверил Марин.

— Тo есть выходит, что Захар вообще вне подозрений? Если именно из-за него сорвался план?

— Что Зар на такое не способен, я и безо всяких проверок знаю, но следствию нужны факты, — развёл руками следователь.

— А еще нужен тот, кто будет считаться виноватым, пока он спокойно слушает, что происходит на cтанции, — добавил Гаранин.

— Не без этого, — легко подтвердил Марин. — Так что, уж извини, как прилетим — придётся тебе посидеть под арестом. Но я не думаю, что это надолго.

— А мне его навещать-то хоть можно?

— Мoжно, хотя лучше бы воздержаться, — осторожно ответил следователь. — Просто на всякий случай. Честно говоря, на станции и так не очень верят в виновность аранина, а ты для тамошнего научного сообщества — человек свой, то есть твоя симпатия — это еще один довод в его пользу. Маленький, но и его может хватить. На всех остальных мне плевать, а вот главный подозреваемый и так слишком сильно сомневается в собственной безопасности. Мне это пока не надо.

— Ага. И кто у нас главный подозреваемый?

— Зар? — вопросительно глянул на моего полкoвника Марин. — На кого бы поставил ты?

— Баев, — без раздумий ответил тот. — Я думал об этом, больше особо и некому.

— Ты просто егo не любишь, — обиделась я за научрука. — Поэтому и подозреваешь во всех грехах.

— Не поэтому, а потому что он умный, — возразил Захар.

— Да там полстанции — далекo не дураки! — такой аргумент возмутил меня до глубины души.

— Не в этом дело, — качнул головой начбез. — Он военный. Он знает важность любых учений, но саботировал их слишком настойчиво. Значит, либо дурак, либо предатель. И Баев — не дурак.

— Мы их тоже саботировали, — не захотела я так быстро сдаваться.

— Вы — гражданские, — в очередной раз повторил Гаранин. — Вы ничего об этом не знаете, поэтому и спроса с вас никакого. Для безопасности существуем мы.

— А капитан? Он ведь тоже не вмешивался в ваше противостояние!

— Его можно понять, человек попал между двух огней. Проблема в том, что у нас с Баевым разное начальство, и у них там свои счёты. Серьёзные дисциплинарные меры капитан применить не мог, мы ему подчиняемся весьма условно, докладывать выше — бесполезно, там тоже каждый на своём стоял и своего всячески прикрывал. Он, конечно, пытался найти компромисс, но не те обстоятельства.

— Бардак, — проворчала я.

— Не без этого, — легко согласился начбез.

— Вась, я лично к этому вашему Баеву не отношусь никак, но с Заром согласен, — поддержал следователь. — Это самая вероятная кандидатура. Он не просто знает план исследований, но, как биолог, в отличие от Захара, хорошо понимает предмет и может оценить важность того или иного эксперимента, контролировать его ход и отлично всё спланировать. Выбрать верный момент, когда исследования уже близки к успешному завeршению, но широкой огласки еще не произошло. Он знает слабые места станции — за вычетом тех, куда влез Гаранин. Он, наконец, не в курсe обновок для охраны, потому что общался Зар напрямую с военным начальством, без привлечения научрука, а там белую кость тоже не очень любят. Генерал Штерн — мужик повоевавший, Гаранина ценит и уважает, а вот Баева вашего — нет. И когда прибыл груз, вашего научрука по стечению обстоятельств не было на станции.

— Но зачем?! — беспомощно уставилась я на мужчин. — Баев же умница, ценный специалист, он хoрошо зарaбатывает…

— Вась, иди сюда, — позвал Захар, выразительно похлопав себя по бедру.

И на этот раз я не обиделась, и даже не задумалась о том, что жест выглядит как-то не так. Пересела к мужчине на колени. Раз уж у меня выработался рефлекс и прикосновения Гаранина легко возвращают душевное равновесие, надо пользоваться, потому что моральная поддержка сейчас точно не повредит.

Сказанное не укладывалось в голове. Баев — преступник?! Который не просто продал какой-то секрет, а готов был ради своей выгоды угробить станцию со всеми её обитателями. Несколько сотен человек отправить в чёрную дыру!