Холодильник! Осеняет меня. Высокий. Широкий. Белоснежный. Дорогой холодильник.

— Можно? — с вызовом спрашиваю я, подавляя желание обратиться к нему по только что придуманному мною прозвищу.

— Прошу прощения, — отвечает он, с удивлением глядя на меня, словно ждал прихода совершенно другого человека, и быстро надевает пиджак.

Боже! Какая щепетильность! Словно я застала его без штанов. Ладно, Нина, не придирайся. Это элементарное требование этикета, прекрасно тебе известное.

— Проходите, Нина… Сергеевна, — подсмотрев в лежащей на столе папке, говорит Холодильник. — Садитесь.

За полтора часа не выучил мое отчество?

— Спасибо! — снова с вызовом говорю я, вызывая ответную реакцию — слегка сдвинутые брови.

— Я правильно понимаю, — спрашивает Хозяин у меня, севшей на стул, и протягивая мне наш рекламный проспект, — что это ваш последний проект, который вы разработали и на реализации которого настаиваете?

— Правильно, — киваю я, дрожа от внутренней неуверенности и ожидания неприятностей.

— Прекрасно. Я закрываю ваш проект. Спасибо, что зашли. Идите на своё рабочее место, — и Холодильник показывает мне рукой на дверь, как будто я могу выбрать выход через окно.

— Вы не можете закрыть мой проект! — громко возмущаюсь я, не сдвинувшись с места. — Он принят и утвержден вашим отцом. Подписан договор с новым клиентом.

— Еще не подписан. А будет, то есть не будет подписан завтра вечером, — демонстрирует свою осведомленность Холодильник, снова показывая мне рукой на дверь.

— Основания? — почти рычу я, вскакивая со стула.

— Моего решения вам недостаточно? — позволяет себе удивиться моей реакции Хозяин.

— Естественно! — отвечаю я и демонстративно сажусь обратно на стул. — Ваше решение ошибочно и противоречит решению настоящего хозяина агентства, принятому несколько дней назад. Под проект уже выделены средства. А часть их уже потрачена. И это вы должны были понять, если умеете читать документы.

— Если? — холодно переспрашивает Холодильник, включив режим "заморозка". — Вы только что высказали сомнение по поводу того, что я умею читать? Вы считаете это хорошей шуткой?

— Я считаю это логичным предположением, — огрызаюсь я, положив ногу на ногу, сверкая голой коленкой в разрезе на джинсах. — Полтора часа читать и ничего не понять.

— С чего вы взяли, что я читал документы о вас и вашем проекте полтора часа? — Холодильник вперивает в меня суровый взгляд, напоминая мне взгляд моего университетского преподавателя по философии, которого почему-то выводила из себя моя привычка задавать много вопросов.

— Надеялась, — отвечаю я.

— На меня? — усмехаясь, спрашивает Холодильник.

— На вашу способность видеть источники прибыли и желание от них не отказываться, — стараясь успокоиться, говорю я.

— Не отказываться от чего? — уточняет Хозяин, глядя на мою голую коленку. — От вас?

— От источников прибыли! — скриплю я зубами.

— Ну, не такая уж это и прибыль, — снова усмехается Холодильник. Второй раз за пять минут.

— Для нашего агентства неплохая, — спорю я. — И вы не можете этого отрицать.

— Хорошо! — Александр Юрьевич встает и идет ко мне, чтобы вырвать из моих рук рекламный проспект и ткнуть в него пальцем. — Это, по-вашему, нормально?

— Что именно? — спрашиваю я, прекрасно понимая, о чем он.

— Устраивать праздник из развода? — рычит Холодильник.

— Да! — быстро отвечаю я. — Это нормально. Это желание клиентов расстаться красиво. В Европе никого не удивляет такая услуга. И она востребована. И у нас скоро так будет. И сопротивляться этому, по меньшей мере, глупо!

— Что я с вами спорю? — вдруг спрашивает Холодильник сам себя. — Я принял решение, извольте с ним смириться. Идите, Симонова-Райская, работайте. Кроме этого проекта у вас еще много обязанностей.

Вылетаю из кабинета и несусь к Павле Борисовне.

— Как позвонить хозяину?! — кричу я, вбежав в ее маленький уютный кабинет. — Это возможно?!

— Возможно, конечно, — пугается Павла Борисовна. — Что случилось?

— Холодильник закрыл мой проект! — возмущаюсь я. — Представляете?

— Представляю, — отвечает Павла Борисовна, усаживая меня на маленький диванчик. — Почему Холодильник?

— Большой. Белый. Тупой, — резюмирую я, тяжело дыша. — Где сейчас настоящий хозяин?