Полковник Бризар считал своим долгом донести до людей правду об экспериментах с ядовитыми мухами на острове Ликпо и разоблачить виновников гибели подводной лодки «Эльзас». Но сделать это из Франции казалось невозможным, и Бризар решил заручиться поддержкой влиятельных единомышленников в Соединенных Штатах.

В те дни в Париже находилась делегация американского Конгресса. Ознакомившись с материалами о прибывших во Францию конгрессменах, полковник остановил свой выбор на Роберте Бейкере.

Известный американский политик в молодости был военным пилотом. Лётную карьеру закончил после того, как его «Фантом», был сбит в небе над Вьетнамом. Почти два года Бейкер провёл во вьетнамской тюрьме, прозванной журналистами «Ханой Хилтон», но не ожесточился, не накопил в себе ненависти к бывшим противникам и после войны регулярно посещал Вьетнам.

Позвонив конгрессмену в отель, Николя Бризар предложил встретиться в саду Тюильри, и тот согласился. Они долго бродили по широкой, усыпанной жёлтыми листьями аллее и, когда Бризар окончил свой рассказ, Бейкер спросил:

– Вы думаете, что появление ядовитой мухи в Гринхилсе связано с деятельностью Кондраки на Ликпо?

– Полагаю, что связь есть.

Конгрессмен задумался.

– Получается что, журналистка, назвавшая «Страйкер» виновником гибели подводной лодки «Эльзас», права?

– Конечно! – Воскликнул Бризар. – Тут не может быть сомнений! Ани Ламберт никогда не хваталась за сомнительную информацию. Я дал ей сигнал, она проверила через свои источники, дополнила. Кстати, копии русских материалов, в которых вся картина происшедшего с «Эльзасом», при мне, могу их вам передать.

– Нет, не надо… русские документы я не возьму, – поспешно отказался конгрессмен.

– Вы боитесь за свою карьеру? – лицо полковника покрылось краской. «Не на того поставил!» – мелькнуло в голове.

– Нет, – возразил американец. – Дело не в трусости. Я должен был погибнуть, когда наведённая русским капитаном ракета, сбила мой «Фантом» над вьетнамским городом Винь. Спасся, благодаря случайности. С тех пор к смерти отношусь философски и меньше всего трясусь за карьеру.

– Так в чём же дело? Вы не верите мне, или не хотите видеть правду?

– То, что вы сказали, похоже на истину, я вам доверяю, но выступление перед американским Конгрессом с русскими материалами даст противоположный эффект.

– Тогда можно считать наш разговор бесполезным.

– Почему же?! Завтра я встречаюсь с начальником вашего Генерального штаба и постараюсь получить от него нужные аргументы.

Бризар отрицательно покачал головой.

– Генерал Лонгард не станет озвучивать русскую версию, а ссылка на меня будет означать обвинения в разглашении государственной тайны, трибунал и тюремный срок.

– Не волнуйтесь, я не первый год в политике и кое-какого опыта поднабрался. Достаточно будет самого факта встречи с Лонгардом, а поставить перед ним нужные вопросы, я могу, не касаясь русских материалов и не раскрывая вашей причастности к ним.

Мухи властвовали в Мухановке уже третий день, когда секретарша, наконец, изволила соединить Захарина с губернатором.

– Что ты меня дёргаешь?! – недовольно спросил губернатор таким голосом, что Захарину показалось, будто из трубки пахнуло перегаром. – Понедельник вообще – день тяжёлый, да к тому же сенатор из Москвы наведался, а тут ты ещё зудишь со своей Мухановкой!

Областной босс действительно был занят. Сенатора Гамова он только что проводил, а теперь нужно было дать аудиенцию заезжей американской певице. В кои времена в областной центр залетела Кэт Хип! Этот шанс никак нельзя было упустить, и не потому, что Люмкин являлся фанатом звезды, а потому, что по этому случаю в город прибыла группа столичного телевидения, и губернатор надеялся засветиться на всероссийском экране.

«Надо тусоваться, тусоваться и тусоваться, – откровенничал за рюмкой коньяка сенатор Гамов. – Такой трэнд сейчас. Будешь тусоваться, тебя будут видеть, а уйдёшь из тусовки, утратишь драйв, тебя забудут на фиг, и конец карьере!»

Губернатор не знал английского, но, по примеру столичного деятеля стал украшать речь иностранной лексикой, чтобы создать впечатление, будто он, Люмкин, в свое время и на горшок просился только на английском и потому ему трудно подбирать некоторые слова на русском.

«У нас в области такой трэнд – не оставаться в стороне от ведущих драйвов мировой культуры!», – планировал губернатор прокомментировать в телекамеру приезд поп звезды в провинциальный центр.

При этом он мог бы обнять Кэт Хип за плечи и поцеловать в щёку. И, может быть, эти кадры увидит президент, пригласит в Кремль, и скажет: «Мне нравится ваш трэнд, господин губернатор, у вас есть свой брэнд и свой драйв, и я просил бы вас побыть руководителем области ещё один срок». Тогда Люмкин ответил бы, глядя в глаза главе государства: «Конечно, я устал, всё время находиться в трэнде, но отказать Вам не могу».