– Насколько я помню, в «Регине».

– Вот твоему парню и карты в руки.

Строев внимательно перечитал запись разговора Кондраки и Ферри. Если для двух заговорщиков личность человека, подписавшегося Жаном Люком под посланием журналистке Ани Ламберт, оставалась загадкой, то Строев не сомневался, что это был Николя Бризар, и понимал, что началась охота на полковника.

Зацепкой для убийцы мог стать контакт француза с конгрессменом Бейкером. Необходимо было срочно предупредить Николя Бризара об опасности. С этим деликатным делом мог бы справиться профессор Глебов. Генерал потянулся за трубкой городского телефона, чтобы позвонить Андрею Петровичу, но его движение остановил зуммер прямой линии связи с приёмной министра. Алла Булкина в свойственной ей повелительной манере передала просьбу шефа ознакомиться с интервью, которое Цусик дал корреспонденту газеты «Новые известия».

– До чего же наглая баба! – подумал Александр Иванович. – Затащила на себя министра, и гонору теперь, как у президента Уганды!

Интервью, как обычно, открывалось комплиментами Цусика в адрес Президента.

«Как можно, в такой бесцеремонной манере петь дифирамбы начальству! – брезгливо скривился Строев. – Ещё бы написал: «мы живём только благодаря Вашим титаническим усилиям, господин президент!» Проходили же это не один раз! Как таким ребятам не стыдно! И славословят, и славословят. Был бы я президентом, запретил бы указом любые восхваления в свой адрес, но, видимо, тот уже вошёл во вкус. А этим не стыдно! А уйдёт, будут поливать прежнего кумира грязью с таким же радостным энтузиазмом, как сейчас восхваляют. Сколько таких угодников знает история! Им не бывает стыдно никогда!»

Генерал без особого интереса пробежал глазами несколько бодрых абзацев и вдруг от очередного тезиса, кровь ударила ему в виски. «В результате ввода в строй комплекса по перехвату линий закрытой космической связи, – хвастливо заявлял Цусик, – нам стала поступать важная информация о планах некоторых стран по созданию новых типов запрещённого международными законами биологического оружия».

«Идиот! Любой командир взвода знает, что радиоразведка, тем более на стратегическом направлении, – секрет из секретов. Нет смысла слушать, когда противник знает, что его слушают. Он или заменит канал, или, что ещё хуже, начнет гнать через него дезинформацию. А этот уже два года, как министр, а до сих пор не понял, в какое кресло его усадили!»

Генерал взял трубку.

– Цусик слушает, – раздался бархатный голос министра.

– Хотел бы поговорить по поводу вашего интервью.

– Пожалуйста, пожалуйста, Александр Иванович. Какие могут быть вопросы, заходите. Прапорщика Булкину я предупрежу.

Глава оборонного ведомства сидел за столом, словно юбиляр, приготовившийся к приему поздравлений. «Что-то он припозднился», – подумал Цусик, когда вошел Строев. Это уже был четвертый заместитель, зашедший к министру в связи с публикацией. Первые три поздравили с «великолепным интервью», теперь он ждал выражения восторгов от Строева, но на лице у Александра Ивановича признаков бурной радости написано не было.

– Я к вам по серьёзному вопросу, – начал Строев. – Вы представляете себе, что такое радиоразведка?!

– Ну, конечно… в какой-то мере, – опешил министр от такого вступления.

Генерал попытался втолковать министру основные понятия.

– Благодаря перехвату закрытой информации государства выигрывают или проигрывают великие сражения. Американцы, не успев грамотно распорядиться дешифрованными японскими материалами, потерпели катастрофическое поражение в декабре 1941 в Перл-Харборе, но, сумев скрыть от противника, что читают его закрытую переписку, нанесли сокрушительный удар по японцам у атолла Мидуэй и повернули ход войны на Тихом океане в свою пользу.

– Не надо читать мне лекции! – скривил губы Цусик.

– Я бы не заходил к вам, но интервью раскрывает исключительно секретную работу, которую мы ведём!

– Я, думаю, что вы излишне драматизируете ситуацию, – недовольно возразил министр. – В статье не называются объекты прослушивания. Уверен, Пентагон на публикацию никак не отреагирует.

«Отреагирует он или не отреагирует, – подумал Строев, – мы об этом, может быть, никогда и не узнаем. Ноту протеста нам не подадут, но прокол очень серьёзный!»

Опасения генерала сбылись. Через неделю ему позвонил начальник станции перехвата космических каналов связи капитан Сенин и доложил, что канал Кондраки-Ферри пропал, и предпринятые усилия по его розыску результата не принесли.

«Чего и следовало ожидать», – констатировал про себя Строев, а вслух сказал:

– Этот канал потеряли, что-нибудь новенькое нашли?

– Нащупали линию связи Кондраки с командиром крейсера «Честер», это, конечно, не равноценная замена, но всё-таки…

– Ты кто есть? – спросил Семе Кударат на русском языке освобождённого из обезьяньего плена мужчину.

Тот, не поняв вопроса, отрицательно покачал головой. Девушка, спутанные волосы которой лежали на худеньких плечах, слабо улыбнулась.

– Они не знают русского, – заключил Ганюшкин.

– Вы, кто? – спросил капитан Фролов на английском.

– Я – американец, она, – мужчина показал на свою спутницу, – филиппинка.

– Как вы оказались у обезьян?