— Тебе понадобилось две секунды, чтобы решить его, — я уверенно посмотрела на него. — Ты просто решал его раньше и запомнил ответ, или же ты...

Его губы искривились в ухмылке.

— Или что? Я гений? — он приподнял бровь. Я не могла понять, он надо мной издевается или злится из-за моего недоверия.

— Ты гений?

Он бросил книгу на кровать и скрестил руки.

— Существует много теорий относительно гениев, но формально мой IQ — сто пятьдесят восемь, а гений это тот, у кого за сто шестьдесят, так что можно сказать... я близок.

Я кивнула, довольная тем, что он заговорил со мной после трех дней молчания.

— Потрясающе. Скажи мне, в чем смысл жизни, о, умнейший.

Его ухмылка появилась сама собой.

— Нет смысла жизни.

Я вспомнила мантру, которую он нашептывал каждую ночь в кабинете. Опустив голову, я пробормотала:

— Я думаю, у тебя есть смысл — цель. Ты идешь к ней или ждешь, пока она осуществится.

Он отступил назад, его лицо побелело.

Я выровнялась, не желая отпускать его, в момент, когда я была так близка к тому, чтобы снести бульдозером одну из его стен. Что-то мягкое и прохладное коснулось моей ноги.

Я посмотрела вниз.

Мой взгляд остановился на затертом ластике Весы.

— Домашнее задание сегодня вечером?

Я впустила его, заперев за ним дверь.

— Родителей нет. Весь дом в нашем распоряжении, — прошептала я. — Ты мне нужен.

Прихожая дома, который я делила с родителями, стала вдруг тесной от сексуального напряжения.

Его зеленые глаза вспыхнули, он сглотнул.

— Ты знаешь, как сильно я тебя хочу, но... ты еще совсем малышка.

— Мне четырнадцать, на следующей неделе. И я знаю тебя с самого рождения. — Я подошла обнять его, но он быстро вышел из зоны досягаемости. — Пожалуйста, я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты был первым.

Он тяжело вздохнул.

— Я буду твоим первым. Но подожди немного. Я не хочу причинить тебе боль. — Его рука исчезла в кармане, вытащив новый ластик Весы, который я подарила ему на прошлой неделе. Он сказал, чтобы я подарила ему хороший ластик. И я хотела напомнить ему обо всех хороших качествах, которыми он обладал, будучи по зодиаку Весами.

Держа его в руке, он пробормотал:

— Ты отдала мне его. Это единственное, что я принимаю от тебя, пока я не удостоверюсь, что никогда не потеряю тебя.

— Ты никогда не потеряешь меня.

Печаль семнадцатилетнего подростка мелькнула в его глазах.

— Я теряю тебя каждый раз, когда возвращаюсь домой без тебя. День, когда я займусь с тобой любовью — это день, когда моя жизнь закончится.

Мое сердце сжалось.

— Закончится?

— Она закончится, потому что я отдам тебе свою душу, когда ты отдашь мне свое тело, и я больше не смогу жить без него.

Я растеклась лужицей, взяв ластик и прижав к сердцу.

— Я... я подарила его тебе, — я держала его, слезы текли по моим щекам. — Я подарила тебе его в ту ночь, когда умоляла тебя забрать мою девственность.

Килл споткнулся, его ноги подкосило, и на мгновение мне показалось, что он отключился. Затем ярость — неразбавленная, страшная ярость — наполнила его тело.

— Заткнись! — взревел он. — Заткнись со своими уловками и чертовыми иллюзиями!

— Это не уловки! Ты должен мне поверить!

Он потянулся вперед, вырвав из моих пальцев ластик. Лицо его побелело, он поднял кулак словно для удара. Его длинные, до подбородка волосы упали вперед непокорной прядью.

— Не делай этого! — я свернулась в клубок, закрывая голову руками. — Я помню тебя. Я помню поцелуи украдкой на крыше под луной. Помню, ты помогал мне с домашними заданиями. Я помню дни, проведенные голышом на частном пляже, который мы нашли. Я помню любовь, которую чувствовала к тебе, любовь, которая никогда...

Он пнул меня.

Боль в ребрах разорвала мое признание и заткнула меня. Жар распространился в моем боку, облизывая пламенем, опаляя и без того поврежденную кожу.

Я дышала задыхаясь, держась за бок. Мои глаза остекленели от грусти и сожаления.

Килл присел на корточки, кипя яростью.

— Я запрещаю тебе играть с моей болью. Запрещаю манипулировать. Я уже говорил тебе, меня предали в прошлом, и я на позволю какой-то шлюхе исказить мои воспоминания и заставить меня поверить в гнусную ложь. Ты разрываешь мне сердце, и я больше не позволю тебе делать это!