Ход окончился, представив нашему взору чрево бога Хтира. Огромнейшее пространство кратера. Расплавленная магма внизу. Языки огня, долетающие до уровня лаза, в котором в изумлении застыли мы. Едва различимый туннель с той стороны и дорожка, похожая на брусок из неизвестного материала, так как я не знаю материала, который бы не расплавился в не потёк в подобной домне. Этот «мост» был шириной сантиметров двадцать, и по нему можно было бы легко пробежаться, будь он в метре над землёй, а не над бушующим огненным озером.

— Мне в другую сторону, — я попыталась развернуться и скрыться, пока трамваи ходят.

— Вперёд! Только вниз не смотри, — Кощей ловко поставил меня на «мостик» прямо перед собой, отрезав путь к отступлению.

Какой ты добрый!

Хоть бы перила какие-то сделали! Я б этого конструктора…

— Думай о чём-то другом, — подсказывал Бессмертный, подталкивая меня в спину.

Не смотреть и не думать было невозможно. Языки огня долетали до уровня моих глаз. Клубы пара с шумом вырывались в дыру вверху. Но, несмотря на жуткий жар, тело до сих пор оставалось влажным и прохладным. Слёзы Ока Мира защищали нас, как ничто другое не смогло бы.

Мало-помалу продвигались мы вперёд. Мне вспомнилась песня Боярского из фильма «Собака на сене» и я запела:

— Сталь закаляется покорно,

Её расплющивает молот,

Её из пламенного горна

Бросают в леденящий холод.

И в этой пытке, и в этой пытке,

И в этой пытке многократной

Рождается клинок булатный.

Жар становился всё нестерпимее и, кажется, я начала высыхать! Где-то посередине дороги. И назад уже не вернуться. И вперёд далеко! Я сосредоточилась на песне и прибавила шаг.

К противоположной стороне кратера я приблизилась только к концу последнего припева:

— Сгорю ли я, сгорю ли я,

Сгорю ли я в горниле страсти?

Иль закалят меня напасти?!

Кощей подтолкнул меня и я прыгнула прямо в черный зев коридора. Ура! Слава Боярскому! Я даже не заметила, как прошла! Оглянулась — и дух перехватило. Чрево Бога Хтира полыхало огнём, слизывая дорожку, по которой мы только что шли! Сверкающая магма поднялась почти до уровня пещеры, в которой мы находились. Остатки мостика потонули в булькающей, словно дышащей, лаве. Назад дороги нет. Я, словно завороженная, наблюдала за происходящим, когда Кощей дёрнул меня за руку и потащил прочь.

Когда мы выскочили из пещеры, на небо уже высыпали звёзды. Из кратера вулкана поднималось розовое сияние. Красиво. Используя ковёр-самолёт, который тоже был пропитан Слезами, благодаря чему и не сгорел в этом горниле, мы спустились к подножию. Я оглянулась. Скалистая гряда отделяла нас от населённого мира.

Как видишь, Неневеста, предсказание верно. Мы прошли сквозь огненное чрево! Зато от Белой Пустоши остался пшик, — посмотрела я в другую сторону.

Всего несколько метров соляной пустыни простилалось перед нами, а дальше стояла сплошная черная стена, в которой не было места ни звёздам, ни земле. Конец света был рядом, пугающе рядом.

Я поёжилась.

— Путеводной звезды нет, Луны тоже. Что делать дальше? — спросила я своего спутника. — Может, перекусим?

— В двух шагах от конца света! И ты можешь сейчас думать о еде? — поразился Кощей.

— О еде я могу думать всегда, — отмахнулась я. Я даже на лекции после второй пары постоянно опаздывала, потому что мне надо было ходить в столовку. Кто-то из подружек, кого я сбивала с пути истинного, сопровождал меня, подружки менялись, но я всегда оставалась в компании опоздавших, и, когда преподаватель спрашивала «Девочки, да неужели вам ваши желудки дороже русского языка?», честно отвечала «Да». Зачем врать, мне мой желудок, и правда, дороже всех учебных предметов, вместе взятых.

— Да, это именно в твоём репертуаре, — удрученно покивал головой Бессмертный.

— Ну, я думаю о поддержании своего организма в боевом состоянии, — попробовала оправдаться я. — Короче, хавать хочется.

Мой спутник промолчал.

— Продукты пропадут, — добавила я.

Нездоровый интерес к еде, — многозначительно изрёк Кощей, — может поставить под угрозу всю опперацию. Не для того мы прошли огонь и воду, чтобы застрять в медных трубах из-за несдержания. В пророчестве что сказано? «Постом очисьте и тела, и души». «Высокопарных слов не стоит нам бояться». А попроще попробуй меня убедить, подоходчивей. А то я никак не пойму, чем голодный, плачущий кислотой желудок, может мне помочь? Я так скажу, мы не должны здесь задерживаться ни на одну лишнюю минуту. С одной стороны конец света может сделать очередной скачок и поглотить нас, неподготовленных, то есть отправить в небытие. И тут даже моё бессмертие не поможет. А мы и сами туда собираемся, — вставила я. С другой стороны, что-то не нравится мне этот вулкан. Видимо из-за нас у него произошло несварение желудка, и теперь его в любой момент может стошнить.

— Нечё глотать что ни попадя, — снова перебила я Кощея.

— Погибать же в раскалённой лаве не очень приятно, — продолжал он, словно не слыша моих замечаний. — Хватит одной Помпеи. Идти мы должны, ради этого сюда и прибыли, и, чтобы больше шансов было остаться живыми, идти нужно как можно скорее. Я тебя убедил?

— Убедил. Пошли, — обреченно вздохнула я.

— Вот и умная девочка, — обрадовался Бессмертный. — И всё по предсказанию получится.

— Это мы тело по предсказанию очистим постом. А как постом очистить душу?