— В плен? — услышала я собственный выдох. — К этим дикарям крэгглам?! Но… они же не оставляют пленных живыми! Как тебе удалось сбежать?

Он скривился.

— Это долгая история, и пересказывать ее болтливой бабе я не собираюсь. Я вернулся домой и хотел забыть обо всем этом вонючем дерьме, которое пережил, но каждая, Создатель ее дери, шелудивая шавка старается мне об этом напомнить и ткнуть в это дерьмо носом!

Энги непроизвольно провел грязной ладонью по вздувшейся на бычьей шее багровой полосе от плети. Кожа местами была содрана, в рваных краях запеклась кровь, несколько багровых пятен красовались на вороте нижней рубахи. Чутье лекаря побудило меня отвести его руку от знака господской «милости» и осмотреть ссадину.

— Болит?

Он презрительно фыркнул и отшвырнул мою руку. Но лекарь во мне победил смиренную девицу, привыкшую безропотно помалкивать.

— Сядь, я промою твою рану, — сказала я мягко.

— Ты называешь раной эту царапину? — хмыкнул он снисходительно. — Если бы ты хоть раз видела настоящую битву, ты бы знала, что такое ранения!

— Я видела и знаю, — осадила я его. — Ты забыл, что мы живем в приграничье? Еще луна не поменяла полностью свой лик с последнего побоища там, в лесу… Через Три Холма двое суток шли обозы с ранеными, а я тут, увы, единственная, кто умеет врачевать, после смерти Ульвы… твоей матери. Так что можешь кричать, можешь фыркать, можешь драться со мной, но ты сейчас — не на войне. Твоя ссадина болит, ты трогал ее грязными руками — позволь мне облегчить боль и заживить ее быстрее. Что за нужда мучиться? Хочешь показать свою храбрость? Так на курах уже показал.

Я толкнула его в грудь и заставила сесть на лежанку. Он смотрел на меня с недоверием, но больше не спорил: невероятно, но мне показалось, что даже гнев в его болотных глазах поутих. Я же впервые за сегодня почувствовала себя хорошо и спокойно, занявшись привычным делом. Подбросила дров в печь, поставила на огонь колодезную воду, заставила Тура снять кожаную куртку и расшнуровать ворот рубахи. Пока грелась вода, замесила кашицу из целебных трав и кореньев, которые помогут содранной коже быстрей восстановиться и успокоят боль. Он судорожно дернулся, когда я принялась промывать его рану от грязи и крови, но послушно терпел, пока я доводила дело до конца.

— Ну вот, — я удовлетворенно оглядела свою работу, закончив наносить на кровавую полосу целебное снадобье. — До вечера не смывай. К Мире пойдешь уже как новенький.

Щеки Тура тотчас порозовели, что твои яблоки на летнем солнце, и он смущенно отвел глаза.

— Я… никуда сегодня не пойду.

— Почему? — удивилась я. — Она сказала, что будет тебя ждать.

— Э-э-э… кхм… Я вообще не должен был…

— Да ладно тебе, — махнула я рукой и принялась собирать со стола остатки трав. — Чего уж тут стесняться? Все мужики к ней ходят, чем ты хуже?

— То-то и оно, — пробормотал он, старательно глядя в сторону. — Что все ходят.

— Хм, — я озадаченно скосила на него глаза. — Ревнуешь к другим? Так она ведь… Ну, парень, если хочешь быть у девушки один, то выбери себе тогда порядочную, из семьи, да встречайся с ней, как положено. Посватайся, женись, детей заведи…

Тут я осеклась, поскольку женитьба Тура совершенно определенно означала конец моего пребывания в его доме. И надо же было такое ляпнуть! Но он, похоже, вовсе не заметил моего замешательства; вытряхнул из седельной сумки целую россыпь старых наконечников для стрел и принялся ровнять и затачивать острия.

— Порядочные девушки не про мою честь. Кто захочет пойти за ведьмина ублюдка?

— Много ты знаешь, — мысленно проклиная себя за неуместную сердечность, продолжала я рыть себе яму. — Вот у Хакона тоже отца нет, а невесты уже забор сломали, одна вперед другой к его окнам прыгая.

— Отец Хакона был с его матерью венчан, просто умер. Это не одно и то же.

Остановись, Илва. Остановись…

— Ну, как знаешь. Порядочных ты сторонишься, Мирой брезгуешь — уж не на саму ли принцессу замахнулся?

Тур хмыкнул и даже с виду повеселел.

— Да я бы не против, с принцессой-то… только ее до сих пор не могут разыскать. Король с королевой уж и не чают увидеть ее живой.

Да он никак всерьез мои слова принял? Ну и дурень. Мне уж и самой стало весело:

— Ну, принца найти у тебя получилось. Может статься, и принцессу найдешь. А вдруг ее ведьмы заколдовали? Превратили в кого-нибудь. В курицу, например. Хотя бы и в мою, — я сделала вид, что меня осенила ужасная догадка. — Духи небесные! Я надеюсь, это ты не принцессу нашу в супе сожрал?

— Очень смешно, — надулся Тур. — Ты теперь этой курицей до скончания времен попрекать меня будешь?

Посмеиваясь, я качнула головой и занялась стряпней. Тур, сопя, какое-то время корпел над своими наконечниками, а потом снова заговорил.

— Илва…

— Что?

— А у тебя-то жених есть?

— Что?! — я недоуменно уставилась на него с зависшим в руке ножом. — Ты рехнулся? Это ж какой блаженный ведьму замуж захочет взять?

— Ты ж не взаправду ведьма…

— Ты это людям нашим расскажи. — Помолчав, я добавила: — Я ведь не помню ничего до того времени, как меня Ульва нашла. Может, я тоже без роду и племени. На что сдалась порядочной семье такая невестка?