Мое уединение нарушили неспешные шаги за плотной занавесей.

Черт! Неужели сюда без ведома может кто-то войти? — думаю я.

— Кенна, можно войти? — прерывает мои мысли Вождь.

Я не успеваю ответить, потому что завеса приоткрывается, и Вождь бесцеремонно входит в мое личное пространство. Я стою все еще в дорожном костюме, только сверху не хватает джемпера: он уже валяется на полу, оставив меня в сорочке и брюках.

Вождь не произносит больше ни слова, а лишь большими шагами преодолевает то расстояние, то отделяло нас друг от друга. Я знаю, что он сейчас прильнет к моим губам, я уже жду этого и давно. Но все идет не по плану. Вождь одной рукой притягивает меня к себе, а другой нежно касается моей кожи сначала на шее, потом на груди поверх сорочки.

— Кенна, нельзя быть такой манящей. Нельзя так поступать с мужчинами, — шепчет он, и его слова обжигают мое лицо, как яркое июльское обеденное солнце в Африке.

— Я думала, что ты сойдешь с ума еще раньше, — вылетело из моих уст, но я об этом не жалею: я уже жду многообещающего продолжения.

— Так и произошло. Один взгляд на тебя и пропал, погиб, забыл, кто я такой и зачем пришел в этот мир.

— Врешь. Будь так, ты бы уже сейчас целовал мои губы, — смею дерзить я в такой момент.

И все. Вождь понял мой призыв и тут же припал к моим устам с жарким поцелуем. Одежда куда быстрее слетела с моего тела с помощью рук Вождя. И вот я уже в одной сорочке стою перед ним, готовая нарушать все правила и нормы приличия. Калим (думаю, на этой ноте можно уже смело звать его так) освобождает от одежды и себя, представ передо мной во всем своем великолепии.

— Сначала ванна, — произносит он и освобождает меня от последней лишней вещи на мне. И мы вместе окунаемся в воду. Дальше все происходит очень быстро, эмоции и чувства захватывают нас так, что оторваться друг от друга нам удается только под утро.

Так приятно проснуться в объятьях сильного и совершенного, во всех смыслах этого слова, мужчины. Солнце уже вовсю светит в незашторенное окно, и я с ужасом понимаю, что вне стен нашего рая на эту ночь уже кипит жизнь.

Я бужу Калима и сообщаю ему, что у нас возникли небольшие неприятности, на что он отвечает, что волноваться попросту не о чем. Видите ли он договорился с Текарой, что та непременно доложит ему, как только кто-то из гостей покинет свои покои. Опережая мои вопросы, Вождь также сообщает мне, что поставил свою домоправительницу в известность о том, где проведет эту ночь. Что ж, прекрасно, можно выдохнуть.

Калим, нехотя, покидает мои покои, целуя меня сначала в губы, а потом в лоб. Прощаясь до завтрака, он отправляется в свою комнату. Я тем временем зарываюсь с головой под одеяло, зажмуриваю глаза и погружаюсь в волшебные воспоминания о минувшей ночи.

–

Наше пребывание в этом городе подошло к концу. Мы, вдоволь налюбовавшись здешними пейзажами и достопримечательностями, покуем свои рюкзаки и отправляемся обратно, в то самое поселение, где мы оставили некоторую часть наших вещей.

Путь лежит не близкий, но нам предоставили все условия, чтобы мы смогли хорошенько выспаться перед дальней дорогой. Я лично пополнила запасы своих сил с лихвой, так что меня теперь хватит и не на одну такую поездку. Впрочем, расхваливаться своим отличным самочувствием лучше не стоит, а то вдруг возникнут ненужные вопросы.

Ребята из группы почти весь обратный путь задавали Калиму множество вопросов на разные темы. Я, к своему удивлению, тоже активно включилась в эту беседу, выглядывая из-за могучей и широкой спины Вождя. Так мы незаметно для себя очень быстро достигли конечной точки нашего путешествия. Встречали нас как всегда радушно, угощая охладительными напитками и жизнерадостными улыбками. Приняв всевозможные дары по случаю нашего успешного возвращения, мы разбрелись по своим хижинам.

Вечером в честь всех нас был устроен прием с танцами и песнями у костра. К тому времени, как нашей группе сообщили о вечерних планах, я подумала, что пора бы и отдохнуть, снять возникшее напряжение, освободившись от тяжелых дум. Я плясала и смеялась от души, много ела, но не пила ничего кроме соков. Почему-то от одного запаха хмеля мне становилось вдруг дурно. Но, удивительно, я постоянно хотела есть. Я подумала, что это, возможно, от длинной дороги или от нервов, ведь в моей жизни наступил переломный момент.

Ах, да, пока я поедала за столом очередной кусочек вкуснейшего жареного мяса неизвестного мне животного, женщина-старейшина, сидевшая рядом с Вождем в метрах десяти от меня, что-то нашептывала ему на ухо, тыча в мою сторону пальцем. Вождь же в этот момент заливался звонким смехом, широко улыбаясь, будто ему сейчас сообщали такую долгожданную и радостную новость.

Наутро у меня гудели ноги. Все-таки безобидные танцы несут свои последствия. И опять же мне очень хотелось есть. На столике около камина заботливо стояла чашка с фруктами, чашка со свежевыжатым соком и чашка с черным хлебом. Все выглядело так аппетитно, что мне захотелось позавтракать прямо тут. Что я и сделала. Кстати эту ночь я провела совершенно одна: Майк разместился в комнате с Филом.