— Рассуждаем об удаче, Луи! — устало улыбнулся Сан. — Понять бы, куда её деть, эту удачу.

— Как куда? — откликнулась Лиза. — На улучшение жизни.

— И зачем её улучшать? — усмехнувшись, спросил Сан.

— Как это зачем? — нараспев произнесла Луи, принимая из рук примолкнувшего Англичанина бокал с вином. — Чтобы радоваться ей.

— Но для чего?

— Чтобы она была счастливой.

— А для чего? Какой в том смысл, я имею в виду?

— То есть? — вопросила Луиза. — Не могу сказать, что поняла тебя.

— Ну, смотри, мы все рано или поздно умрём. То есть, в итоге все мы завершим путь в одном месте — в земле сырой. Но ведь в этот момент жизнь каждого человека теряет смысл! Так зачем к чему-то стремиться? Вот, что я имею в виду.

— Сан, так этот огромный промежуток времени между датами на памятнике нужно тоже чем-то заполнять! — Лиза покрутила бокалом, вкушая ароматы красного полусладкого. — Можно в мусорке копаться, можно на яхте на Фракийском берегу греться, можно где-то посредине. Как сам захочешь.

— Так, а в чем её смысл?

— Как тебе сказать. Жизнь — это не смысл, жизнь — это, как бы тебе объяснить, это процедура, а приятная она или не очень, — Луиза пригубила, — решай сам.

— А как вы, Бо, относитесь к этому мнению? — подвыпивший Алекс старался поддержать светскую беседу с бокалом руке.

— Как сказать… — Бо уже допивала свой. — Я в чем-то согласна с Лизой, это огромное количество процессов, формирующих то, что считается объективной реальностью. То, что видит наш глаз, так сказать.

— Видит наш глаз, даже так? — удивился Алекс, подняв брови.

— Процессов, точно! — щёлкнула пальцами Луи и усмехнулась.

— Я, между прочим, училась в Аквилейском ликее на физмате.

— Ого! Ничего себе! — Оливер впервые подал голос, оторопев.

— Я понимаю, — продолжила Бо, — что может объяснить жизнь.

— И что же это, интересно? — все пристально поглядели на неё.

— Физика, — лениво ответила девушка. — Она знает, по каким законам живёт мир, и это открытые знания, между прочим. Нас хорошо учили в высшем ликее, давали только то, что расширяет знания: математика помогла выстраивать доказательства, логика учила абстракции, химия приводила к пониманию принципов эволюции и прогнозирования хода событий. Кстати, пара присутствующих здесь парней запустила у нас в Ганзе такие процессы, что полис полетит ко всем чертям, — вздохнула Бо.

— Почему это? — удивился Алекс настолько быстрой смене темы.

— Потому что в Ганзе теперь нет боссов. Значит, между Сталинградом и Райхом однажды снова начнётся конфликт, причём, я думаю, очень быстро. И никто ничего не сможет сделать, потому что поддержание безопасности — это внутреннее дело полиса. У Ганзы настолько большие расходы на социалку, что она не может позволить себе содержание нескольких отделов полиции. Денег в полисе и так нет, так ещё и Вуйчики куда-то общак дели, никто не знает, где он. Жопа полная. Вот почему Юсуф отказался от руководства полисом, я его понимаю, очень хорошо понимаю. Не хотела бы оказаться на его месте.

— Ладно, давайте не будем о плохом, Бо, Сан! — остановила её Лиза. — Лучше вернёмся к нашему разговору и спросим, что думает насчёт смысла жизни мистер Англичанин. Оливер, а?

— Что, я не понял? — откликнулся тот, как будто задумавшись о чём-то очень серьёзном.

— Я говорю, что каждый из нас видит жизнь по-своему, а как видите её вы?

— Я? Как я вижу жизнь? Как сказать? Так и скажу, короче! Знаешь, — сказал он и затем поправился, — знаете, Луиза, я считаю так! — заговорил Англичанин с немного резкой интонацией. — Что жить надо так, чтобы, как в последний день: чертовски мощно, на полную катушку! Я так считаю, короче! Завтра может не наступить, так почему бы не пожить просто здесь и сейчас, а?

— Ну, тоже, в принципе, верно! — закивал головой Алекс.

— Да нихрена! — впервые не согласилась с ним Бо.

— Почему это? — удивился Александр.

— Живя лишь сегодняшним днём, не планируешь завтра. А если ты не планируешь завтра, то тогда завтра планирует тебя.

**

— Что там вчера, как сходила? — проснулся Аттал и обнял ладонью обнажённую грудь Лулу. Та лежала на спине с открытыми глазами и всматривалась в себя в зеркало в рамке на потолке: её кожа цвета шоколада удивительно гармонично сочеталась с бледно-голубым шёлковым постельным бельём. — Не напилась?

— Доброе утро для начала. — Довольно сухо ответила женщина, продолжая себя созерцать.

— Прости, милая. — Он чмокнул её в щеку. — Ты у меня самая красивая в мире женщина!

— Я вижу, дорогой. — Произнесла Лулу, наконец, повернулась к нему, широко улыбнулась и провела рукой по шёлковой простыне там, где у него сходились ноги.

— Я по-другому начну. Как здоровье, солнышко? — сразу изменил Аттал интонацию.

— Здоровье отличное. Хорошее вино, хорошая компания, с чего бы хворать? Знаешь, мне кажется, что я ещё немного пьяна.