— Звучит заманчиво. Может быть? — он скользнул рукой с груди вниз.

— Может, — убрала она руку. — Но сначала о делах!

— Да, сначала о делах.

— Насчёт Олли.

— Внимаю!

— Бо права!

— Не брать?!

— Я не советую!

— А что случилось?

— Просто он дурачок!

— Что такое он натворил?

— Он ко мне стал приставать!

— Что он стал? Приставать? К тебе?

— Да! Не волнуйся, душа моя, я ему сказала, что он не прав. Все рассказала за «жили-были», как ты выражаешься.

— А он чё?

— Имел бледный вид.

— Ладно, понятно, — проговорил Аттал напряжённым голосом. — А что ты почувствовала от него?

— Лично к тебе он испытывает огромное уважение, даже какой-то восторг щенячий…

— Так что тогда? Пусть дурак, главное, чтобы верный дурак, — Аттал приподнялся на руке.

— От него, как бы поточнее выразиться… от него опасностью веет. Причём, не к тебе лично, но ко всему, что тебе принадлежит. Не могу это точно описать. — Луиза потёрла виски. — Может быть, Олли своим безмозглым поведением может повлиять на какие-то твои дела, может ещё что-то. Я не знаю точно. Но… чувствую, что он здесь лишний, даже не так… От Англичанина несёт каким-то несчастьем, как будто ты что-то хочешь сделать, а он не даёт, вот такое от него ощущение. Но, если ты с ним не соприкасаешься, то чувство угрозы пропадает. Точнее не могу сказать, прости.

Женщина жалостливо на него взглянула.

— Ладно, Лулу, не переживай. Я услышал то, что хотел. Хотя и очень жаль, потому что… э-э-э… на первый взгляд мне паренёк понравился. Но ты знаешь, я верю твоему дару, ты никогда меня не подводила. — Аттал погладил её по щеке. — А что Бо?

— Бо как всегда. Почти не изменилась. Я сама с ней впервые поговорила за три года.

— А я уже лет восемь, а то и десять, наверное, не видал её.

— Мы-то встречались первое время, после…

— Да, я знаю это. И что она?

— Говорит, что не знает, для чего и куда ей нужно идти. Женщину в бригаде не примут, а становиться чьей-то кобылкой не хочет… Хватит, говорит. Да и не получается у неё что-то с мужиками. Сейчас вон с девкой живёт.

— Слышал я эту историю. Что у неё внутри?

— Что внутри? Силы есть, но смысла нет.

— Понятно. Стоит её к нам подтянуть?

— Зачем, если она не видит пути?

— В этом я с тобой согласен.

Аттал неохотно уточнил.

— А Доктор? Как он?

— Саша? Простой.

— Ничего себе, простой! Ты в курсе, что до этого он э-э-э… отмутузил Кащея так, что тот потом ходил с разбитым носом и синяками под глазами.

— Помню его таким, видела. Это Доктор сделал? — как будто бы искренне удивилась Лулу, хотя, конечно, слышала об этом.

— Да. Представь себе. А потом Симона убил.

— Да я знаю, то есть все знают.

— Мне больно слышать твои слова, дорогая. Может, у меня паранойя, но мне кажется, что слишком, слишком много людей в курсе произошедшего: и Доктор этот многое знает, и Бо, и даже Англичанишка этот.

— Дорогой, никто из них ничего не расскажет. Все понимают, что за нарушение понятий чести, их жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Ни за кем из наших гостей нет ощущения предательства, а от Сан Доктора по отношению к тебе я чувствую лишь уважение и страх.

— Помилуй, Лулу. Это есть у каждого, кто со мной контактирует, — самодовольно хмыкнул хозяин дома, приподнимаясь. — Как он в целом?

— Нормальный парень, только лёгкий он какой-то, воздушный, будто живёт одним днём. Не чувствую к тебе ничего плохого, только желание помочь, может быть. Плохо только, что он тоже не видит свой путь. Не ясно, пересекается ли его жизнь с тобой или нет, иногда прикоснусь к нему и чувствую, что его судьба где-то рядом с твоей идёт, как будто накладывается одна на другую, а иногда они настолько разные, что совершенно никакой связи.

— Так это просто, — отрезал Аттал, вставая с постели. — Сейчас он меня лечит, а потом снова вернётся в свою шарашку, коли ему так жить нравится.

— Нравится-то нравится, но он мне рассказывал, что делать, говорит, там нечего: стоящего дела не дают, оборудования нет, приборов нет, никакого развития нет.

— Где нет?

— В нашем Ахейском ликее.

— Что-то я не слышал об этой проблеме, ну-ка, давай поподробней…

*

— Здорова, Олли! — зевая, произнёс Алекс, одной рукой поглаживая себя по животу, а вторую подавая Оливеру. — Как спалось? Чего бледный? Блевал?

— Да-й, накатило, — хмуро вымолвил Англичанин. — Съел, наверное, не то.

— Наверное. — Не стал спорить похмельный Александр. — Кофе заварить?

— Не. Пью травяной чай с… с саган-дайля, — прочитал с жестяной банки Англичанин и добавил. — Жалко, что простого английского нет.

— Ага, — потёр глаз Саша, — открыл дверцу шкафа и уставился внутрь, соображая, а что ему тут, собственно, надо. Закрыл. Потом снова отрыл и взял банку с кашей.

— А чего ты там вчера с Луизой не поделил? — спросил его Саня.